— Да кого я там могла отбила?! Разве что проклясть и то не нарочно, — попыталась я откреститься.

— Адептка ван Соль, — с укоризной посмотрел на меня ректор.

— Но я и в самом деле ни у кого не отбивала парней и вообще ни с кем не встречалась! — серьезно ответила я. Покосилась на некроманта и добавила: — По крайней мере, в этой академии.

В своей, правда, тоже. Флирт не в счет. Но в этом не было моей вины. Вернее, так думала я, а вот ведьмаки, которые не получали от меня того самого, после которого у каждой приличный ведьмы появляется фамильяр, считали, что я гордячка, не способная оценить глубины их поверхностных чувств и чистоты грязных желаний.

— Когда это имело значение? — удивился ректор. Вам необязательно кого-то отбивать, кому-то может хватить и того, что на вас обращают более пристальное внимание. Я, конечно, искренне надеюсь, что все адептки этой академии умные и вменяемые люди, но практика показывает, что надежды часто не оправдываются. — Он о чем-то ненадолго задумался. — Н-да, так вот: сейчас идите на занятия, а вечером будете отрабатывать наказание. Я его озвучу чуть позже.

— Какого еще наказания?! — возмутились мы с некромантом в два голоса и переглянулись.

— Мы же не виноваты, что на нас напали! — добавила я.

Это ведь нечестно наказывать нас за то, что кто-то хотел нас убить!

Но, как оказалось, в нашей с некромантом совместной истории все же были некоторые нюансы, о которых мы подзабыли. Вернее, предпочли бы, чтобы о них не узнал ректор.

— Это да, в нападении вы не виноваты, а что насчет разгрома академического огорода?

И ведь не возразишь… Не будешь же сейчас кричать, что наказывать нужно только некроманта, что я не виновата, что он не захотел всю ночь просидеть на дереве, хотя я на это очень надеялась?

— Между прочим, из-за вас в произошедшем обвинили Бруно, и несмотря на доказательства его невиновности, не хотят пускать туда на ночь. А тонкая душевная организация пса требует простора, — с укором произнес магистр эр Ритер.

Бруно сделал очень-очень грустные глаза. Вот-вот моргнет — и потечет слезинка. И почему вот эти грустные собачьи глаза лучше всех упреков способны достучаться до совести любого человека? Но я ведь ведьма! Совесть, слышишь? Я — ведьма! Нет, не слышишь. Ну ничего, попрошу для собакена целый тазик его любимых пирожков с мясом и… лично поговорю с магистром Майотом и заставлю некроманта перед ним извиниться. Нам вообще-то еще Гыра на огород нужно пристроить.

Внезапно дверь кабинета открылась, и на пороге появилась Матильда. Вот моя спасательная команда! Вот кто сейчас поможет смягчить нам наказание!

Но нет, сегодня явно был не мой день…

Она делано смутилась, что зашла во время выволочки адептов, оглядела собравшихся и, остановив взгляд на подозрительно сжавшемся урунгузе, сощурилась и произнесла:

— Не поняла, что этот извращенец делает на руках некроманта? Стелла, ты с кем связалась?!

В кабинете ненадолго повисла звенящая тишина. А потом ректор, явно о чем-то догадавшись, прищурился, глядя на сжавшего и, похоже, мечтавшего слиться с грудью некроманта урунгуза и спросил:

— Так этот тот самый хам, который утром подглядывал за тобой в окно, а потом показывал тебе свой, хм…

— Да! Это он! — обвиняюще ткнула пальцем Матильда в Гыра.

Урунгуз не выдержал такого прессинга. Он развернулся на руках Керта и с болью в глазах посмотрел на брюнетку.

— Гыр просто-гыр пробегал мимо-гыр и не смог не остановиться, когда перед его гыр-взором показалась красивейшая-гыр из гыр-женщин! Да я просто-гыр не мог оторвать гыр-взгляда! А то что-гыр, как вы выразились, я потрясал, так это-гыр от большой гыр-эмоциональности и желания-гыр привлечь ваше несравненное гыр-внимание!

Глаза Матильды чуть потеплели. Сложно оставаться такой же суровой, когда тебя называют красивейшей из женщин. Но если ведьму ему удалось умаслить, то дракона точно нет. Понял это и сам Гыр. Сложно не понять, если на тебя наливающимися краснотой глазами смотрит соперник.

— Но я-гыр знаю, что такое гыр-любовь! — тут же завопил урунгуз, гордо выпятив грудь. — Сложно-гыр не узнать, когда видишь, как сильно самец-гыр и самка любят друг друга! Да-гыр! Я вижу, как госпожа-гыр Матильда смотрит на господина гыр-ректора! Поэтому я-гыр отступил и пошел искать свою гыр-судьбу дальше. — Ректор с ведьмой переглянулись, и всем в кабинете стало понятно, что да, они любят друг друга. Взгляд дракона смягчился, и урунгуз добавил: — Но-гыр если красивейшая из гыр-женщин желает сравнить и еще раз взглянуть на мое большое и всегда гыр-готовое к действию…

Нет, этот ненормальный все-таки добьется, что дракон его прямо здесь и испепелит.

— Сердце! — вставила я, пока Гыр не ляпнул очередную чушь. — Наш Гыр очень добрый урунгуз и даже сказал, что готов быть воспитателем для нашей маленькой нечисти, которая часто досаждает ректору… — и тут меня понесло, — организовать настоящий детский садик! Прямо такой, какие недавно начали делать в рабочих кварталах города для людей. Нет, даже лучше!

Действительно, после того как местная нечисть вышла из-под рабского ига предыдущей ректорши, место которой занял дракон и будущий муж Матильды, у нечистиков начался бум рождаемости. Даже и не знаю, как у них так быстро получается обзаводиться потомством, но это же нечисть! Агаша — домовушка, благодаря которой мы когда-то и узнали о бесчинствах, которые творила прошлая ректорша — рассказала, что у них процесс вынашивания малыша очень отличается от людского. Он происходит в основном на энергетическом уровне и может длиться до тех пор, пока родители сами не решат, что малышу пора появиться на свет, или пока держать его в ожидании рождения станет невозможным. Как-то так. Но я все равно не поняла все нюансы. И вот теперь вся эта новорожденная нечисть, которая на хорошей энергетической подпитке очень активно растет и развивается, также активно бедокурит, а жаловаться все приходят к ректору. И если исчезающие писчие принадлежности еще можно пережить, то, к примеру, описанные ботинки и тарелка с куском торта на стуле, которая, как оказалось в последствии, появилась там сугубо в качестве извинения, — это перебор.

— Садик?! — воскликнули сразу несколько голосов.

При чем с очень разной интонацией. И если у Гыра это было нечто среднее между недоумением и паникой, у Матильды — возмущение, у магистра эр Ритера — скепсис, то ректор спросил очень заинтересованно.

— Но чему он может научить малышей?! — воскликнула брюнетка, с укором глядя на меня и дракона.

Некромант все это время просто молчал и, судя по виду, тихо обалдевал от того, что здесь происходило. Исходя из