просто так никто в здравом уме носить не будет, но если соберетесь на кладбище, можете прихватить. Может, когда и понадобится, главное — облить умертвие прицельно, чтобы жидкость попала на большую часть тела или костяка, и лучше на голову.

Я вспомнила, как перепугалась при виде умертвия в самом начале, и как тряслись мои руки, и поняла, что такое зелье если и брать с собой на кладбище, то только вместе с бочкой и тачанкой, чтобы тащить драгоценную бочку. Только боюсь, что на такое количество зелья никаких денег не хватит — уж больно оно дорогое в изготовлении. Потому его никто массово и не использует.

Тем временем магистр бросил на нашу некромантскую компанию косой взгляд и тихо добавил:

— Хорошо, что в нашем королевстве некромантов очень мало и все они несут очень серьезную ответственность за свои действия, но, как по мне, лучше бы некромантов не было вовсе… — и махнул рукой.

Стало обидно. А ведь так думают очень многие. Но ведь без некромантов в нашем мире никак! Неужели он этого не понимает?!

Словно вторя моим мыслям, Алиента не выдержала и сказала:

— Некроманты — это не причина, а следствие. Так же, как и стихийные маги, и ведьмы, и прочие, чье существование обусловлено существованием магии. Мы не хуже и не лучше других. Мы лишь используем силу, которой можем управлять, чтобы помочь обрести покой существам, которые по каким-то причинам получили псевдожизнь, или облегчить жизнь живым людям при помощи своих сил и оболочки, оставшейся от уже ушедшего человека! Это у вас грязную работу, к примеру, золотарей, продолжают исполнять люди, а у нас с этим отлично справляются бездушные костяки! Это у вас охраной безлюдных складов занимаются здоровые сильные мужчины, которые могут заняться гораздо более полезными вещами, чем резаться в карты с такими же охранниками! Это у вас…

Но тут магистр не выдержал и прервал ее, на эмоциях потрясая руками:

— Это у вас считается нормальным использовать, как вы выразились, оболочки! А я против! Если человек умер — значит, умер! Незачем ему трудиться еще и после смерти! Для этого есть живые! Живые! Зачем заставлять служить их вам еще столетиями?! Разве это правильно?! Разве это честно?!

У магистра явно была в прошлом какая-то история, связанная с некромантами, иначе объяснить его агрессию было невозможно. Хотя я его понимала и во многом была с ним согласна. Но если быть последовательной и придерживаться этой же логики, нельзя пользоваться и другими видами магии, в том числе и целительством. Мы живем в магическом мире и, отказываясь от какого-либо направления магии, нарушаем равновесие. То же самое произойдет, если какой-то вид магии усиливается слишком сильно. А что происходит, когда нарушается равновесие?

Я вспомнила историю магии и сколько людей пострадало уже после изгнания некромантов. Ведь они-то ушли, а сила, поднимающая умертвий и не дающая духам уйти на иной план бытия, осталась. Не просто же так государству снова понадобились некроманты, и десять лет назад в академии открылся некромантский факультет? Пусть небольшой — самый маленький из всех — но ведь открылся!

В аудитории повисла звенящая тишина, и тем весомее прозвучал ответ Алиенты:

— Еще ни один некромант не смог задержать на земле чистую невинную душу. Если душа остается в этом мире, значит, у нее есть на это причины, и некромант может помочь такой душе освободиться. Но далеко не каждая душа хочет уходить. На все есть свои причины, как и причины на то, чтобы душа согласилась заключить контракт служения. А оболочки… Вы просто придается слишком много значения внешнему…

— Да что ты понимаешь, девчонка?! Разве ты кого-то теряла?! — с горящими глазами прервал ее профессор, но гонг, возвестивший конец занятия, вернул ему самообладание.

Магистр одним движением собрал свои бумаги на кафедре и направился к выходу из аудитории, бросив на ходу:

— Можете быть свободы. На следующее занятие подготовьте реферат по травам, входящим в состав зелья упокоения.

Адепты засобирались, но Алиента продолжила сидеть с ровной спиной, игнорируя множество прожигающих ее негодованием взглядов.

— Алиента, — я положила руку на ее сложенные ладони, — поверь, мнение людей очень изменчиво, не стоит придавать ему слишком много значения. Нас, ведьм, тоже не сильно любят, но уже здесь, в академии, многое изменилось, и к нам относятся иначе. Ты же сама видишь. Так будет и с некромантами. Я уверена в этом. Возможно, понадобится чуть больше времени, но все обязательно изменится.

Девушка посмотрела на меня и слабо улыбнулась:

— Знаю. И когда ехала сюда, казалось, что готова к подобному, но…

— Понимаю, — сказала я, наблюдая, как в опустевшей аудитории к нам подходит Матильда.

— И он неправ! — внезапно эмоционально сказала Алиента. — Я знаю, что значит терять, и понимаю его негодование. Сама бы ни за что не разрешила поднять тело матери, но все мы разные, и к жизни и смерти относимся по-разному. Да и обстоятельства тоже бывают разными. И…

Я еще крепче сжала ладони девушки, а Матильда ее обняла. Алиента осеклась, прикрыла глаза и замолчала.

— …Спасибо, — наконец, сказала она и слабо улыбнулась. — Не думала, что мое самообладание так легко пробить.

— Все мы не железные.

— Это точно, — Матильда глянула на часики на своей руке. — А еще нам всегда не хватает времени. Я побежала, у меня следующее занятие в дальнем крыле.

— А у нас в подвале. Чувствую, сегодня будем отрабатывать на скелетах поднятие и упокоение, — мрачно предрекла я.

— А вы разве еще это не проходили? — удивилась Алиента. — У нас такое на первом курсе изучают.

— Это у вас. А здесь до третьего курса у некромантов только теория и практика по изучению строения тела. Потому как ведьма я ничего особенно не упустила, когда перешла сюда из ведьминской академии.

— Как же ты ночью на кладбище упокаивала скелетов? — удивилась девушка.

— Как-как… — я закинула на плечо сумку. — Словом животворящим.

— Не поняла?

— Ну «чтоб ты сдох», к примеру.

Брови девушки взлетели вверх.

— Не слышала, чтобы это хоть кому-то помогало в борьбе с умертвиями.

— Ну так ты до этого и с ведьмами не встречалась, — улыбнулась я, выходя из аудитории. — Наше слово многое может.

— Например, взбаламутить вполне себе нормальный и послушный посох, — раздалось мрачное из-за спины. — Ведьма, я жду обещанную бабочку.

Я развернулась и увидела мрачного Керта, над ухом которого беспрестанно щелкала костяшками упыриная лапа посоха.

— Хм… А ведь он выстукивает настоящую мелодию, — удивилась я. — Видишь, какой у тебя талантливый посох.

Рука щелкнула пальцами и указала на меня пальцем, мол, бинго, да, ведьма,