на велостоянке у неприметной двери мимо которой я проходила каждый день, не обращая на неё внимания. Мне стало любопытно, что там внутри, и я подошла прочитать вывеску. Так я нашла работу.

Мне выдали велосипед, фирменную куртку, яркий шлем, короб-рюкзак, и я стала колесить по району, развозя продукты и готовую еду из ближайшей Яндекс лавки.

Эта работа, конечно, не то, о чём я мечтала, но перебиться какое-то время можно. Пока не найду нормальную.

Кататься по городу на велосипеде мне нравилось. Эта была прекрасная возможность изучить свой район. А он был интересный. В Коломне когда-то жили многие знаменитые писатели, художники и артисты. То тут, то там на фасадах домов встречались таблички с их именами. Я чувствовала неуловимую сопричастность с историей города, с великими людьми. Вот тут они жили, ходили по тротуарам, смотрели на эти же дома и, возможно, входили в эти парадные.

Осень потихоньку вступала в свои права. Окрашивала город в золото, делая его ещё краше и наряднее. Настроение у меня было прекрасное. Я давно не была так счастлива и беззаботна. Немного огорчало, что работы по специальности пока не нашла, но я не отчаивалась. Рано или поздно, этот большой город примет и меня.

Я, уже привычно, крутила педали, спеша на очередной адрес с заказом, но засмотрелась на толстого рыжего кота, с любопытством рассматривающего прохожих из окна квартиры на первом этаже.

Припаркованный у обочины автомобиль увидела в последний момент, когда тормозить было уже поздно. Я на полном ходу врезалась ему в задний бампер.

Удар был такой сильный, что я вылетела с велосипеда и крепко приложилась головой и плечом о плитку тротуара и гранитный поребрик. Боль, огненной молнией, прожгла руку от плеча до кончиков пальцев. Хорошо, что на голове у меня был шлем. Но жуткий треск крошащегося пластика, навсегда останется в моей памяти.

Когда первый испуг и боль от жёсткого удара о землю прошёл, я замерла, прислушиваясь к себе. Не открывая глаз, попробовала пошевелить руками и ногами. С невероятным облегчением поняла, что все конечности двигаются.

В голове стоял гул, и я крепко зажмурилась, пытаясь сосредоточиться и отогнать посторонний шум.

Я слышала как хлопнула дверца машины. Водитель, тихо матерясь, выскочил из автомобиля и, подбежав, склонился надо мной.

— Девушка, вы живы? Вы слышите меня?

В надежде, что всё-таки ошиблась, я приоткрыла один глаз и посмотрела на говорившего. Не ошиблась! Обречённо застонав, снова зажмурилась. Кто-нибудь, отключите этот мир! Где у него кнопка? Нажмите на неё наконец!

Глава 26

Всё, что я хотела, это чтобы меня никто не трогал. Просто оставили лежать на холодном тротуаре, а сами испарились по своим делам. А я бы тихонечко отлежалась и незаметно ушла. Но голосов надо мной становилось всё больше.

— Нужно вызвать скорую!

— Бедняжка.

— Они носятся по городу на своих велосипедах как ошалелые! Того и гляди собьют!

— Кто-нибудь позвонил в скорую?

Не надо! Ничего не надо. Просто уйдите все и дайте мне возможность уползти в свою нору. Я не хотела открывать глаза. Старалась ещё хоть на миг оттянуть встречу с действительностью и навалившимися на меня неприятностями. Рука нещадно простреливала болью, мир за закрытыми веками кружился, и от этого начало тошнить. Во рту резко пересохло, губы и язык стали колючими и жёсткими как пересохшая губка.

— Девушка, вы слышите меня? — с тревогой звал меня знакомый мужской голос.

Я попыталась ответить, но из пересохшего горла вырвался только глухой скрежет. Тогда я просто кивнула головой. Ничего не поделать, придётся возвращаться в реальность.

— Вы можете двигаться? Что вы чувствуете? Что болит?

Я открыла глаза и встретилась взглядом с присевшим рядом со мной на колени парнем.

"В мае. Только в мае бывает такое небо". Наверное, я сильно ударилась головой, потому что это была моя первая мысль. Такого яркого голубого цвета глаза я никогда не встречала. Только майское умытое ливнями небо могло сиять такой невыносимой, прозрачной лазурью. Брови цвета спелой пшеницы озадаченно нахмурены, а красиво очерченные губы сейчас не улыбались глумливо, как я уже привыкла, а были напряжённо поджаты.

— Вы можете подняться? Давайте я помогу вам.

Костя осторожно поднял меня на руки и посадил на переднее пассажирское сиденье своей машины, дверцу которой кто-то предусмотрительно открыл перед нами.

— Куда вы её?

— Скорую то вызывать?

— А велосипед? Тут сумка ещё с продуктами!

Прохожие суетились и с интересом заглядывали в машину, чтобы рассмотреть меня. Что-то советовали парню, бегая вокруг, но Костя захлопнул дверь с моей стороны и до меня, доносились только глухие неразборчивые звуки голосов. Открыв заднюю дверцу, Костя поставил на сиденье помятый короб. Сноровисто открутил у велосипеда покорёженные колёса, руль, и запихнул всё это в багажник.

Что-то сказал сочувствующим зевакам и, обойдя машину, сел на водительское место.

— Ты как? Жива? — в его голосе появились знакомые недовольные нотки.

Сейчас начнётся! Мне было настолько плохо, что я понимала, что отпор ему сейчас дать не смогу. Голова кружилась. Я прикрыла глаза и облизала пересохшие губы.

— Пить хочу.

Я попыталась расстегнуть под подбородком ремешок шлема, чтобы снять его, но руку пронзила боль, словно в неё воткнули раскалённую спицу. Не сумев сдержать стон, прижала её к груди.

— Рука? Больно? — Костя развернулся ко мне и встревоженно заглянул в моё лицо. — Потерпи немножко, сейчас в больницу поедем.

Он потянулся ко мне рукой, словно хотел прикоснуться к моему лицу. Я испуганно отпрянула в недоумении.

— Да не шарахайся ты так, я просто пристегну тебя.

И опять в его голосе послышались насмешка. Но мне уже было безразлично. Руку ломило, сухость во рту становилась невыносимой. Мне становилось всё хуже. И физически, и морально. Я тихонько стонала, нянча повреждённое запястье и мечтала, чтобы всё поскорее закончилось.

Костя пристегнул меня ремнём безопасности, помог снять шлем с головы, повертел его в руке, рассматривая вмятину и острые края разбитого пластика, неодобрительно цокнул языком и забросил его на заднее сиденье. Достал из бардачка бутылку с водой и, отвинтив с неё крышку, сунул мне в здоровую руку.

— Попей.

Дорогу до больницы я не запомнила. В голове была муть, от боли темнело в глазах. Костя всю дорогу молчал, время от времени бросал на меня беспокойные взгляды и вжимал в пол педаль газа.

А я тихонько скулила, жалея себя и свою несчастную долю.

Почему я такая растяпа? Как могла так вляпаться? О чём думала, почему была так беспечна на дороге? И что теперь будет?