— Да. Видишь ли, важнейшая потребность человеческой души — жить ради чего-то большего, чем ты сам. Если Портер и Сарита усвоят эту идею — пусть только ее одну! — они преуспеют в жизни так, что ты поразишься. Я говорю о жизненном успехе в подлинном, высшем, духовном смысле. О таком успехе, который гораздо важнее возможности победоносно ставить в гараж новенький «БМВ» или носить на работу дорогие костюмы с иголочки. Я говорю о том успехе, который сеет в мире свет и любовь. О таком успехе, благодаря которому человек хочет стать лучше и принести как можно больше добра окружающим. О таком успехе, который превратит тебя в самую гордую мать на планете.

— Нет слов, — вымолвила я, утирая набежавшую слезу.

— Каждый из нас должен спросить себя — не только как родителя, но и как человека: «Что останется после меня, когда я покину этот мир?» Нужно поразмыслить, какой след оставишь на планете, как тебя вспомнят потомки. Я не говорю, что всем и каждому нужно быть Ганди или Матерью Терезой. Они следовали своим путем и выполнили каждый свое высшее предназначение. Я говорю о другом: каждый из нас обязан вести такую жизнь, которая бы принесла пользу и добро окружающим, обязан стать чем-то бо́льшим, чем он есть. Нельзя вести бессмысленную и пустую жизнь и жаловаться, что мир-де недостаточно заботливо к нам относится. Нужно самим заботиться о мире и жить согласно принципам сострадания и любви к ближнему. Нам необходимо избавиться от шор на глазах, тех шор, из-за которых наши мысли закоснели в эгоизме, а наши поступки остаются мелкими и приземленными. Нам нужно отважиться и проверить, каков же наш подлинный размах, на что мы способны. Добиться этого и означает зажить полной жизнью, сестренка. Внуши эту премудрость своим детям, и ты совершишь благородный материнский подвиг. Руководствуйся этим принципом в жизни, и ты всегда будешь достойным человеком.

— Спасибо, Джулиан, — с нежностью ответила я.

Джулиан ласково обнял меня, и я почувствовала исходящее от него душевное тепло и горячую любовь.

— Сестренка…

— Да? — спросила я, опасаясь худшего.

— Сегодня — наш последний вечер вместе. Я уже простился с Джоном и детьми, а теперь вот прощаюсь с тобой. Ах, как бы мне хотелось прожить с вами до самой смерти. Но мое призвание заключено в ином. И высшее предназначение зовет меня в дорогу. Я пообещал гималайским мудрецам, отшельникам Сиваны, что понесу их мудрость в мир и буду по мере сил распространять знания, которыми они так щедро со мной поделились, по всему свету — для всех, кто в этом нуждается. Это моя работа, и я должен продолжить ее. Я тебя очень люблю и безмерно горжусь твоими достижениями, тем, какой личностью ты становишься у меня на глазах. Ты приняла Пять Секретов Мастерства в самое сердце и ведешь свою семью к высотам духовного развития. Из тебя вырос мудрый лидер, ты несешь близким и миру в целом бесценный свет, помогаешь им понять, для чего мы приходим в эту жизнь и что обязаны сделать, пока живем на планете.

Джулиан закрыл глаза и сложил руки так, как их принято складывать в Индии, — жестом «намастэ».

— Я отдаю дань уважения и признательности всему лучшему в тебе, сестренка. Я всегда буду с тобой на твоем жизненном пути. Я всегда приду на помощь в трудную минуту. Я всегда буду любить тебя самой нежной братской любовью — такой же сильной, как та, какой ты оделяешь своих близких. — Джулиан надолго умолк, а потом сказал: — Пусть самые печальные дни твоего будущего будут счастливее, чем счастливейшие дни прошлого. Сестренка, я тебя обожаю. — С этими словами он нежно поцеловал меня в лоб, стряхнул со своего одеяния крошки попкорна и стремительно вышел из кинозала, где я узнала, в чем суть героизма жизни.

Мне показалось, что я просидела в пустом кинозале еще целую вечность. В сердце у меня была печаль утраты. Наконец я поднялась. Джон, наверно, уже беспокоится, и к тому же мне надо приготовить детям ланч на завтра, чтобы взяли с собой в школу.

Когда я встала, с соседнего кресла, где сидел Джулиан, упал на пол какой-то маленький блестящий предмет. Я подняла его и вышла на улицу. Здесь царила красота — ярко светила полная луна. На ладони у меня лежал ключ от комнатки Джулиана, а к нему была прицеплена бумажная бирочка с надписью: «Ключ к мудрости таится в твоем собственном доме».

Я не поняла, что подразумевал Джулиан, но положила ключ в сумку, утерла слезы (они так и катились) и поспешила домой, к мужу и детям. Почему-то сердце подсказало мне, что сначала надо наведаться в комнату Джулиана — туда был отдельный вход. Я поднялась по ступенькам и повернула ключ в замке.

Перешагнув порог маленькой, но безупречно чистой комнаты, в которой горел свет, специально оставленный братом, я замерла в изумлении.

Вся комната была переоборудована в великолепную библиотеку. До самого потолка поднимались красивейшие стеллажи, какие я когда-либо видела, заполненные книгами в роскошных переплетах. Воздух был напоен ароматом сандала, и мое сердце наполнилось умиротворением и покоем. Я посмотрела на корешки книг: «Краткое руководство к нравственной жизни» Эпиктета, «Размышления» Марка Аврелия и «Письма стоика» Сенеки. Библиотека была подобрана продуманно, со вкусом и любовью. Вскоре я обнаружила записку от брата:

Словами не выразить, как я люблю тебя, Джона, Портера и Сариту, поэтому не буду и пытаться. Вместо этого, милая моя сестренка, вот тебе лучший подарок, какой приходит мне на ум, — мудрость. В этой библиотеке собраны самые значимые книги на свете. Она предназначается Портеру и Сарите. Я от души надеюсь, что вы с Джоном проживете еще много-много счастливых и безмятежных лет и проведете немало прекрасных часов в этой библиотеке с вашими замечательными детишками. Надеюсь, что, постигая мир и листая страницы этих книг, вы будете вспоминать обо мне.

А подпись была такой:

Твой брат в учении и в любви, Джулиан

Я спускалась из нашей новой библиотеки по недавно окрашенным ступеням, и сердце мое пело от радости. Меня обуял восторг: ведь Джулиан предсказал нашей семье такое чудесное будущее! Я чувствовала себя мудрее и счастливее. Войдя в дом, я постояла, прислушиваясь к песне, которая лилась из комнаты Джулиана (он оставил магнитофон включенным). Сначала от знакомых слов «И себе говорю: как прекрасен наш мир!» у меня на глаза навернулись слезы. А потом на лице проступила улыбка.