«За грехи отцов — возмездие детям!»

Миновали луны и годы, и недуг одолел государыню Кэнрэймонъин, и, держась за шнур, другой конец коего был привязан к руке священного изваяния, она взмолилась: «Славься, о великий будда Амида, властитель Чистой земли, что лежит на закате! Отведи меня туда, не дай в пути заблудиться!» А госпожи Дайнагонноскэ и Ава-но Найси, сидя у ложа государыни и понимая, что конец ее близок, не щадя голоса, плакали и стенали. Когда же слова молитвы, замирая, стали звучать все тише и тише, в небе на западе протянулись пурпурные облака, вся келья наполнилась дивным благоуханием, и с неба донеслись звуки музыки. Так, во 2-м году Кэнкю, во второй декаде одиннадцатой луны, месяца Инея, навсегда прервалось дыхание государыни Кэнрэймонъин, ибо всякой жизни в конце концов положен предел.

С того самого времени, как впервые вступила государыня во дворец, обе женщины прислуживали ей безотлучно и теперь, понимая, что расстаются навеки, были так безутешны, что с горя едва не помутились в рассудке. Никого из родных у них не осталось, приклонить голову было негде. Достойно восхищения, однако, что обе они ни единого дня не провели без молитвы, прося у Будды упокоения для государыни и своих близких. И в конце концов осуществилось заветное желание обеих женщин, и они возродились к жизни вечной, подобно Ведехи[659], супруге индийского царя Бимбисары, и Рюнё[660], дщери царя-дракона.

Даты жизни императоров, упоминаемых в «Повести о доме Тайра»

Девизы годов правления, упоминаемые в «Повести о доме Тайра», и соответствующее им европейское летосчисление

Примечание. Арабские цифры обозначают год, римские — месяц.

Смута годов Хэйдзи, неоднократно упомянутая в «Повести о доме Тайра» как событие, положившее начало вражде кланов Тайра и Минамото. Фрагменты свитков «Хэйдзи моногатари эмаки»: «Ночная атака на дворец Сандзё» (вверху) и «Бегство императора в Рокухару». Вторая половина XIII в.

«Искусство сирабёси зародилось у нас давно, еще в царствование императора Тобы, когда две танцовщицы — Сима-но Сэндзай и Вака-но Маэ — начали петь и плясать на людях. Сперва они выходили в белом мужском кафтане, в высокой придворной шапке, опоясавшись мечом с разукрашенной серебром рукоятью». Художник Кацусика Хокусай

«Девы веселья приходят без приглашения, таков их обычай». Гио. Иллюстрации из рукописи периода Эдо

«…Разлука всегда печальна, даже для тех, кто лишь короткий миг укрывался вместе под сенью одного дерева или вместе утолил жажду, зачерпнув воду из одного потока…»

«Был тут отважный, могучий монах по имени Итирай, служка преподобного Кэйсю. Он сражался позади Дзёмё, но балка была узка, и ему никак не удавалось обогнать Дзёмё. Тогда, ухватившись рукой за защитную пластину на его шлеме и бросив: „Не обижайся на меня, Дзёмё!“ — он перепрыгнул через него вперед и бился свирепо, пока не пал». Художник Цукиока Ёситоси

Битва на мосту через Удзи. Художник Кацусика Хокусай

«И еще случилось, что однажды утром Правитель-инок, встав с постели, отворил раздвижные двери, выглянул во двор, а там видимо-невидимо черепов…» Художник Утагава Хиросигэ

«Многим гулящим женщинам и девам веселья, приглашенным из близлежащих селений, в суматохе пробили голову…» Художник Ёсимура Тадао

«Волнение охватило душу Накакуни, он вытащил из-за пояса флейту, дунул в нее, а потом тихонько постучал в дверь, и струны тотчас умолкли». Художник Огата Гекко

«Обрадованный, Накакуни ждал, и вот заскрипел засов, ворота чуть приоткрылись, и какая-то юная миловидная женщина, просунув голову в щелку, сказала: „Вы, наверное, ошиблись. Не такой у нас дом, чтобы к нам пожаловал посланец из дворца!“ „Кого“». Правая часть ширмы, начало XVII в. Метрополитен-музей

«И, решив взять оборотня живьем, он потихоньку подошел ближе, глядит — свет то вспыхивает, то снова гаснет. Тадамори бросился вперед и что было сил сгреб оборотня в охапку». Тадамори Тайра. Иллюстрация из рукописи периода Эдо

Гарда (цуба) меча с тем же сюжетом. Бостонский музей изящных искусств

Император Антоку

«Императору исполнилось нынче всего шесть лет. По-детски наивный, он беспечно уселся в паланкин. Августейшая мать, государыня Кэнрэймонъин, ехала вместе с сыном. Дайнагон Токитада распорядился взять с собой три императорские регалии, ключи, водяные часы, лютню „Черный слон“, цитру „Колокольчик оленя“ и другие сокровища; но в суматохе и спешке многое позабыли, в том числе меч, постоянно хранившийся в покоях императора, во дворце Прохлады и Чистоты». Фрагмент свитка периода Эдо

«Тем временем Сасаки промчался мимо и на всем скаку бросился в реку. Кадзихара понял, что соперник обманул его, и поспешил вдогонку». Художник Кобаяси Киётика

«Князь Корэмори в душе давно уже готовился к тому, что рано или поздно роду Тайра придется покинуть столицу, но, когда этот час наступил, его охватило великое горе». Фрагмент свитка, художник Иваса Матабэй

«Цунэмаса стал перебирать струны; когда же он исполнил мелодию „Земля и Небо“, вся внутренность храма внезапно озарилась сиянием. Не в силах сдержать восхищение, богиня обернулась белым драконом и прильнула к рукаву музыканта». Художник Сузуки Шуицу

«Корэёси вел свой род от страшного существа». Иллюстрации из рукописи периода Эдо

«Казалось, не смертным людям, а только демонам и богам под силу прыгнуть в такую пропасть!»