сделал много протяжённых отмелей. И вот эти деревья что-то очень неохотно росли, не хотели идти на глубину больше трёх саженей. Это при том, что они могли жить на глубине до тридцати. Мало того, надо было их распространить на все новые континенты. Сделать это можно было только вручную. Так и работали, божественной командой.

Следующим делом было посещение богослужения у моих малышей. Я кое-как уговорил Лагану прекратить праздник секса. Лагана с меня сползла, но отпускать не хотела. Так и двинулись дальше, близко обнимаясь.

С момента, когда детям исполнилось три года, мы обязали их посещать раз в неделю богослужения. Богослужения заключались в том, что наш первый ребенок по имени Первый около двадцати минут читал по памяти славословия в адрес Бога — Создателя Вселенной. Мы сразу стали внушать детям, что мы — не главные боги, что мы только заботники этого мира, что нам настоящий Бог поручил основать в этом мире колонию, в которой люди могли бы прожить множество жизней и вырасти в жизненном опыте и мудрости. Пока дети не могли понимать сложные концепции, мы сказали им, что Бог любит тех, кто ведёт себя хорошо и не любит тех, кто ведёт себя плохо. На этом глубокая теория заканчивалась. Ещё детям было сказано, что каждую неделю надо ходить на богослужения и петь хвалу Богу, чтобы он чувствовал любовь своих людей и продолжал их любить.

Во время богослужения детям было запрещено вертеться, ковыряться в носу и переговариваться. Естественно, всё это они делали, но зато можно было обоснованно призвать их к порядку. Это была хоть какая-то школа сдержанности. Даже не знаю, что бы мы делали без такой тренировки самоконтроля.

Вот на это собрание я и явился с подругой. Мы всегда на богослужении стояли либо рядом с детьми, либо позади, пели славословия Богу вместе с ними. Вот и сейчас я отстоял всю службу позади строя детей. Лагана постанывала от восторга, прижималась и целовалась. Дети косились на нас и хихикали.

И что ты будешь делать!

В таком состоянии Лагана пребывала двое суток. Ничего не ела и только стонала. Даже поить пришлось её насильно, с помощью меха, под давлением.

Мне пришлось пройти вместе с Лаганой в её мир, чтобы проверить, всё ли хорошо в мире в отсутствие хозяйки. Естественно, где тонко, там и рвётся. Среди её подопечных произошло первое убийство, боги были в панике, не знали, кто должен явиться к людям и как наказать убийцу. И вот в момент самого тяжёлого обсуждения Лагана начала покрывать моё тело поцелуями. Богиня любви из мира Лаганы подключилась к её чувствам и сказала, что её госпожа испытывает гораздо более глубокие чувства, чем от любви к мужчине.

К исходу вторых суток Лагана пришла в сознание. Она отвалилась без последних сил и попросила прощения за то, что активно приставала. Сказала, что для неё это был единственный способ удержаться от распада сознания — думать о том, что она должна сделать что-то хорошее для господина, который делает её настолько счастливой.

Я погладил рогатую и оставил отдыхать. Через дюжину часов я зашёл к ней обсудить проблему.

— Почему я восприняла твою похвалу, как обычный человек? Не знаю. На тот момент я видела, как сквозь тебя просвечивает настоящий Бог. Который добрый, хороший и заботится о людях с любовью. Наверное, поэтому обычное одобрение и вызвало такую реакцию, — предположила Лагана в ответ на мои удивлённые вопросы.

У меня зародилась интересная версия, и я решил её проверить.

— Лагана, а попробуй меня похвалить. Может, у нас взаимная реакция такая друг на друга?

Лагана распахнула глаза и выпалила:

— Ты такой хороший, такой добрый, я так тебя люблю!

Её слова стукнули меня по сердцу, но совсем не так, как я предполагал. Я погладил симпатяшку и признался:

— Я тоже тебя… Носил бы на руках…., - тут я наступил себе на язык, поскольку осознал, что сейчас Лагана вырубится где-нибудь так на недельку. А она и так двое суток не ела. Но глаза сказали всё остальное. «Я тоже тебя люблю. Я носил бы тебя на руках всегда». Лагана восприняла всё, что сказали глаза. Она через силу приподнялась и обняла меня.

— В жизни на поверхности, до смерти, у меня был муж и трое детей. Но у меня никогда не было таких глубоких чувств, как к тебе.

Следующие два часа мы обнимались и целовались. Служилые боги мира Лаганы весело танцевали вокруг. А потом как-то сразу стало очевидно, что наши миры можно совершенно безболезненно состыковать, и даже так, чтобы было сухопутное соединение, а не как отдельный континент. Люди в мире Лаганы были примерно того же роста, что и в моём, по количеству они не сильно превосходили моих ребят, поэтому миры можно было состыковать без особых опасений, что одна раса съест другую.

* * *

Вернувшись в свой мир, я обнаружил Александра Долгомирова. Он выполнил своё дурацкое обещание и привел ещё двух девочек — улитку и ящерицу. Ещё он сказал, что я ему буду нужен на две недели, придётся лететь на космическом корабле. Пообещал придти через шесть часов, после того, как я освобожу девочек от избыточного количества женской энергии.

После только что пережитых высоких чувств с Лаганой смотреть на этих дам совсем не хотелось.

Александр по моим взглядам понял, что я думаю и чувствую, и начал уговаривать. Сказал, что они обе очень долго варились в собственном соку и что им очень не хватает общения и простого человеческого сочувствия. Улитка просидела в одиночестве, только со своими малышами полторы сотни лет, ящерица по имени Линна семьдесят. И без мужского общения тоже. Никаких возможностей познакомить их с кем-нибудь ещё нет.

Я представил себе полторы сотни лет с общением только со служилыми богами, и мне стало дурно. Сердце дрогнуло.

Александр сказал, что миры этих девочек надо будет присоединять в самое ближайшее время. Я испугался. Если мой мир начнет расти настолько быстрыми темпами, то планета появится в космосе перед бесами намного раньше, чем мы будем готовы.

Начали знакомиться. Выяснилось, что улитка даже не могла говорить. Она общалась другим способом. Она смотрела глаза в глаза и передавал чувства и мысли напрямую. И в этих мыслях был такой накал страсти и женского желания, что я двинулся к ней почти против своего желания. Александру пришлось взять меня за руку и повернуть к ящерице Линне.

— Может, я не вовремя и мне стоит уйти? — ящерица