В то время там было построено несколько маленьких дачек в садах, принадлежавших более или менее богатым придворным. Симонис совсем забыл, что его дядя Аммон имел там виллу. Однако трудно было допустить, чтобы зимой он заезжал в нее. Но есть люди, которые родились затем, чтобы им не везло.

Побывав в своем маленьком домике, Аммон пешком возвращался в город. Послышался звон колоколов, извещавших о прибытии короля; вдруг он чуть не столкнулся с идущим ему навстречу Си-монисом. Он узнал от Вилиха об измене племянника и отказывался от родства с ним, и вдруг он попался ему навстречу в таком странном костюме.

В первое мгновение советник не был еще уверен, что это он; в свою очередь Симонис хотел бежать, не дав времени присмотреться к себе, но вдруг Аммон набросился на него.

— Стой, изменник, стой!.. И он схватил его за руку.

— Что же, вы меня хотите выдать? — спросил Симонис, оглядываясь кругом. К счастью, никого не было.

— Что ты здесь… что ты здесь делаешь?.. Как ты попал сюда?.. — У Аммона не хватало слов. — Ты… убийца… отравитель… говори!

— Вы хотите меня выдать? — повторил Симонис. — Только этого и недоставало!..

— Что же, прикажешь спрятать тебя? Тебя, бесчестного, от. которого я отказался; тебя, убийцу!.. — кричал Аммон. — Не ради ли тебя самому подвергать себя опасности?

— Только пустите меня, и я больше ничего не желаю.

— Так иди же, иди, сломай себе шею; смотри, вот Эльба в десяти шагах, и ты знаешь, что лучше всего сделать!.. Поди утопись, ступай!.. — При этом он толкнул Симониса изо всей силы; отойдя несколько шагов, он начал шарить в карманах, вытащил зеленый кошелек, высыпал на руку все, что в нем было, и бросил стоящему Симонису.

Макс подождал немного, а затем начал кружить, отыскивая квартиру Масловского, который давным-давно поджидал его. Немалого труда стоило ему отыскать своего спасителя.

Не желая, чтобы кто-нибудь увидел прибывшего, Масловский выпроводил всех из дому, а сам смотрел на улицу из-за дверей. Завидев Симониса, он сделал ему знак, и тот быстро вбежал. Наверху ему было приготовлено другое платье, отдых и кушанье, к которому он не прикоснулся. Едва он успел сбросить с себя грязные лохмотья, как Масловский тотчас бросил их в топившуюся печь. Симонис упал на постель и лишился чувств.

IX

Если б кто видел в прелестный день двор короля Августа III, возвращающегося с охоты при закате солнца в Варшаву, роскошные костюмы ловчих и охотников, великолепные экипажи, драгоценные меха, двор, блестящий серебром и золотом, перья на шляпах, ленты, бархат, чепраки верховых лошадей, тот не поверил бы, что сосед этого короля займет его наследственную резиденцию и станет силой вербовать молодежь к себе на военную службу, изымать доходы и распоряжаться в столице саксонского короля, как у себя дома, с той только разницей, что у себя дома введена строгая экономия, а чужой столицы не жаль.

Благодаря Брюлю ложные понятия о положении политических дел в Европе не доходили до слуха Августа, он знал, что за него сражается семисоттысячное союзное войско и ожидал со дня на день возвращения в Дрезден, где он будет охотиться в губертбургских лесах и слушать оперу в столице.

Брюль беспрестанно повторял королю, что им нечего бояться. Польша представляет им вернейшую защиту, все убытки Саксонии будут компенсированы присоединением обширных прусских провинций. Но больше всего радовало короля то обстоятельство, что ему удалось обмануть даже Фридриха.

Позаботились и о развлечениях: устраивались прогулки, фейерверки, посещались спектакли странствующих фокусников, а опера в небольших размерах напоминала дрезденских "Тигусов" и "Александров". К сожалению, недоставало Фаустины, которую ни одна из артисток не могла заменить. Вспоминая эту диву, король задумывался и молча устремлял глаза в стену.

Направившаяся в этот день кавалькада в Беляны встретилась случайно в предместье Варшавы с другой кавалькадой.

Нетрудно было узнать в целой линии поезда, запряженного измученными почтовыми лошадьми, дрезденские придворные экипажи; король, ехавший в открытой коляске, повернулся к Брюлю и, указывая рукой, воскликнул:

— Вот тебе на! Что же это такое? Министр узнал уже свою жену и ее двор.

— Ваше величество, — ответил он, — это моя жена… Она лично везет нам важные новости из Дрездена.

Король молча поклонился выглядывавшим из карет дамам. Отпущенный для встречи и приготовления помещения графине, Брюль последовал вслед за супругой, а король отправился во дворец. Прошло не менее получаса, пока министр, которого ждали с нетерпением, явился к королю.

Завидев его, Август III встал и посмотрел ему прямо в глаза. Брюль, как и всегда, вошел к нему со светлым лицом.

— Королева! Как здоровье королевы?

— Прекрасно, в самом лучшем состоянии. Есть письма от ее величества королевы и от князя Курфирста, которые жена моя желала бы иметь счастье лично передать вашему королевскому величеству.

— Очень приятно! — тихо сказал король.

— Из новостей одно только важно, а именно: Фридрих чуть не погиб.

— А! Каким же образом?

— Камердинер Гласау хотел его отравить, подсыпав яда в шоколад! Король поднял руки к небу.

— Но собака вылакала яд. Наступило сомнительное качание головой.

— В виду этого в Дрездене заподозрили очень многих, — продолжал Брюль, — многих хотели арестовать и арестовали даже. Раскрыта измена секретаря кабинета…

Король слушал с вниманием, но ни слова не говорил.

— Фридрих заподозрил мою жену, чувствуя в ней своего врага, и потому она принуждена была удалиться.

— Конечно, — сказал король, — это лучше.

Король еще раз спросил насчет королевы и в задумчивости прошелся по комнате.

— А что в фазаньем парке? В зверинце?.. — вдруг прибавил он.

— Все цело; на меня обрушилась вся его немилость… все жгут и уничтожают.

— Ну, я тебя вознагражу за это, — прервал король. — Посмотрим еще, пусть только все это кончится. Ты должен здесь построить себе дворец, пригодится. Я тебе дам для этого… Есть деньги?

— Есть, ваше величество.

Король задумался и на этом кончил.

Вместе с графиней Брюль прибыл и весь ее двор. Перед самым отъездом численность этого двора значительно увеличилась; приказанием кабинета короля повелевалось уехать и баронессе Ностиц за слишком ревностное участие в дворцовых интригах. Генерал Шперкен едва удержался в Дрездене.

Спасенный и отправившийся вперед Симонис присоединился к графине в Брацлавле. Масловский тоже считался в числе двора жены министра. Кавалер Макс де Симонис переменил свою фамилию на Генриха Аммона и под этим именем явился в