— Вы осторожней, Лидия Кирилловна, она же злобная.

* * *

Вечером атмосфера в доме стала настолько напряженной, что даже Василий с Валентиной не посмели сунуться в кабинет к телевизору. Слава закрылся там и что-то писал. Иришка убегала из дома, но вскоре возвращалась. В одну из ее отлучек Лидочка услышала, как Алла спустилась и спросила у Валентины, как здесь звонят из автомата.

— А чего вам с автомата? Телефон же в коридоре, — наивно сказала хитрая Валентина.

— Не хочу, чтобы меня подслушивали, — ответила Алла.

— Ну, это конечно, — согласилась Валентина и принялась объяснять, что кидать нужно ихний гривенник, а еще можно купить карточку, так вот по этой карточке вообще можно куда хочешь звонить, даже в Москву, только получается невыгодно, потому что очень быстро отсчет идет.

— А у тебя гривенники есть? — спросила Алла.

— Вася, Васек, у тебя по десять пенсов остались? Ага, сейчас принесет.

Потом хлопнула дверь. Алла ушла.

Ужинали как-то поодиночке. То Слава вышел, пошуровал в холодильнике, а когда спустилась Лидочка, он как раз выходил из столовой с бутербродом. Лидочка перекусила, за стеной жевали Кошки.

Потом снова хлопнула дверь. На этой тихой улице звуков было так мало, что любой шорох доносился до самой глубины дома.

Лидочка сидела у себя и читала, стараясь побороть плохое настроение. Она подумала, что вернулась Алла, получившая инструкции от своего патрона. Лидочка уже убедила себя, что Алла — участница шантажа. Правда, она гнала от себя мысли об убийстве Галины, а то становилось страшно: ведь ты живешь в доме с человеком, который может быть как-то с этой смертью связан.

В дверь поскреблись.

— Войдите.

Это была Иришка.

— Вы не спите?

— Рано.

— Можно у вас посидеть?

— Заходи.

Иришка вошла и стала осматривать комнату, словно попала в незнакомое место.

— Садись, — пригласила Лидочка.

— Я на минутку. Пока ее нету. Я шла от Ричардсонов и увидела, что она бежит куда-то. Хотела проследить, а потом подумала — ну что я ее буду выслеживать? Кто она мне?

Так как Иришка сделала многозначительную паузу, Лидочка заметила:

— Кажется, мать?

— Такая же мать, как пылесос, — нелогично ответила Иришка. — Только я буду говорить тихо, чтобы эти Васечки не услышали. Они вечно подслушивают.

— Для этого им надо подняться на второй этаж.

— Лестница не скрипит, — сказала Иришка. — Я проверяла.

Она села на кровать рядом с Лидочкой, откинулась, опершись на локти, и положила ноги на стул. У Иришки были толстые щиколотки и икры.

— Ну и как она вам? — спросила Иришка вполголоса.

— Ты о своей маме?

— Она мне не мама, — сообщила Иришка. — И если никто вам не хочет этого сказать, я сама скажу. Должен же быть один нормальный человек на свете?

— Погоди, погоди…

— Тише!

Иришка по всем правилам романтической интриги должна была сначала взять с Лидочки клятву в том, что она никому не проговорится, затем не сразу, захлебываясь слезами, подвести ее к сути дела. Ничего такого не произошло. Иришка продолжала:

— Только не говорите, что вы ничего не подозревали. Тогда я подумаю, что вы врете или у вас крыша поехала.

— Отличное воспитание, — заметила Лидочка. — Но допусти, что я просто тупая или доверчивая. Я живу в чужом доме, я вас и недели не знаю. Потом приезжает твоя мама. Никто в этом не сомневается…

— Попробовали бы усомниться!

— Тогда расскажи мне все по порядку.

— Только никому ни слова. Я очень прошу! Я же вам рассказываю не потому, что вас обожаю, а потому, что мне деваться некуда. Конечно, есть Робертик, но что он понимает? Он только перепугается — ах, российская мафия! А его мамочка запретит ему со мной гулять. Ваша дочка нашему наследнику не компания!

— Погоди ты со своими рассуждениями! — прервала девушку Лидочка. — Вернись к началу. Почему Алла не твоя мама?

— А разве это не видно? Мы с ней даже не похожи!

— Но ты и на отца не очень похожа.

— А с мамой одно лицо! Если не считать, что мама красавица, а я ошибка природы.

— А где твоя мама?

— В Москве. В этом вся беда.

Лидочка растерянно молчала, слушая Иришку.

— Мама должна была приехать, как договаривались. Фазер этого и хотел, и не хотел, он маму побаивается. Он у меня зажимистый, ему с миллионами нелегко расстаться. Даже с фунтом. Он здесь на бензине экономит — отрыжка социализма.

Иришка оборвала рассказ, бесшумно вскочила, подбежала на цыпочках к двери и резко ее распахнула.

Снаружи было пусто и тихо. Откуда-то издалека доносилась музыка.

— Никого, — сказала Иришка.

Она закрыла дверь и вернулась на кровать.

— Мама собирала вещички. Она должна была через две недели прибыть, даже билет заказала. И тут она звонит — вы помните? — и просит, чтобы фазер встретил в городе ее начальника и повозил его по магазинам.

Лидочка кивнула. Она вспомнила, как советовала Славе отвезти Аллиного начальника в «Хэрродс», чтобы там его разорить.

— Фазер встретил начальника, но в магазин они не попали. Этот начальник приказал папе ехать за город, а там на каком-то пустыре он объяснил, что привез привет от мамы. Что она намерена заявиться к нам не через две недели, а немедленно. И что фазеру придется сделать усилие, чтобы узнать свою бывшую жену. Но если он ценит жизнь Аллы, своей дочки, своей мамочки и свою собственную, то он будет вести себя, как пай-мальчик. Понимаете?

— Пока не совсем.

— Я тоже не сразу врубилась. Все это за пределом. Мне бабуся как-то говорила, что от гадких болезней умирают другие, плохие люди. А на свой счет это принять невозможно. Я тогда посмеялась. Я вообще слишком часто посмеиваюсь. Вот и получила гадкую болезнь в наш дом. У вас закурить не найдется?

— Нет. А ты куришь?

— Только никто об этом не знает. Они думают, что я ребенок и у меня нежные легкие, которые почернеют и загнутся, если я буду плохой девочкой. А я экстази пробовала!

— Вернись на землю, — попросила Лидочка.

— А рассказывать-то больше нечего. Тот начальник доступно объяснил фазеру, что мою мамочку Аллочку охраняют его друзья. Ей с ними пока хорошо. И как только фазер поможет им взносом в полтора миллиона, они отпустят маму на свободу.

— Ой, какой ужас!

— Не ведите себя, как банальная барышня, — сказала Иришка. — Вы обо всем догадались еще вчера.