забыть свое прошлое, – рассуждал Дзирт. – Может, это был следующий шаг – избавиться от молота?

– Угу, а может, ему просто понадобились деньги, – язвительно добавил дворф, и Дзирт умолк.

На самом деле ему трудно было поверить в это. Вульфгар был неразлучен с Клыком Защитника и скорее дал бы отрубить себе руку, чем расстался бы с любимым оружием.

– Тогда, быть может, его обокрали, – помолчав, продолжил Дзирт. – Если, как мы думаем, Вульфгар осел в Лускане или Глубоководье, то он вполне мог стать жертвой грабителей.

– Или убийц, – мрачно добавил Бренор и снова уставился в звездное небо.

– Но мы же не можем этого знать, – негромко проговорил Дзирт.

Бренор, как-то по-стариковски ссутулившись, пожал плечами.

На следующее утро ветер принес черные тучи от вершин Хребта Мира, грозившие разразиться ливнями и превратить и без того влажную землю в трясину. Но тем не менее Кэтти-бри и Дзирт, покинув Десять Городов, направились в Лускан. Друзьям нужны были ответы на многие вопросы.

Глава 5. ЧЕСТНОСТЬ ЛЮБВИ

Когда «Морская фея» пристала к длинному причалу порта Глубоководья, Вульфгар сошел на берег первым. Два только отдали швартовы, он соскочил на причал и решительно зашагал в сторону города.

– Возьмете его снова? – спросил Робийард Дюдермонта, вместе с ним глядя с борта на удалявшегося варвара.

– Судя по твоему тону, тебе этого не хотелось бы, – оборачиваясь к нему, произнес капитан.

Робийард равнодушно пожал плечами.

– Это потому, что он тебе помешал? – спросил Дюдермонт.

– Потому, что из-за его безрассудства вся команда подверглась опасности, – без всякой враждебности ответил чародей. – Я знаю, капитан, вы чувствуете себя обязанным ему, правда, никак не могу взять в толк почему. Но Вульфгар – это не Дзирт и не Кэтти-бри. Его друзья – дисциплинированные люди и понимают, что значит быть частью команды. А этот… этот напоминает Гаркла Гарпелла! Как только у него появляется цель, он рвется к ней, не заботясь о последствиях и не думая о других. Согласен, этот рейд вышел удачным, одно пиратское судно мы потопили, другое захватили…

– И захватили обе команды практически цели ком, – добавил Дюдермонт.

– Тем не менее в обоих сражениях мы сами были на волосок от гибели, – возразил маг, хотя чувствовал, что капитан и сам понимает, насколько безрассудно было поведение Вульфгара, так что убеждать его нет необходимости.

– Мы всегда от нее на волосок, – сказал Дюдермонт.

– Но в этот раз как никогда, – не сдавался чародей. – Поражение могло быть сокрушительным.

– Да, вижу, ты не хочешь, чтобы я взял Вульфгара в следующий рейд.

Робийард снова безразлично повел плечами.

– Я хотел бы увидеть того Вульфгара, что выказал себя достойным соратником Дзирта До'Урдена и остальных. С тем Вульфгаром, что принимал участие во взятии Мифрил Халла и без сожаления отдал свою жизнь, когда на королевство напали темные эльфы. Я слышал много удивительных рассказов о непревзойденном воине-варваре, но тот Вульфгар, которого я знаю, якшался с подонками вроде Морика Бродяги и обвинялся в покушении на вас, – Он не имел к этому отношения, – твердо сказал капитан, однако вздрогнул, вспомнив ужасающий спектакль под названием «Карнавал Воров».

В тот день в Лускане Дюдермонт спас Вульфгара, сам при этом немало потеряв. Поскольку он проявил великодушие к людям, которые, по мнению судей, не были достойны снисхождения, капитан испортил от ношения с властями этого важного северного порта. Дюдермонт помешал им устроить из казни зрелище, поручившись за Вульфгара, хотя и не имел доказательств его невиновности.

– Возможно, – согласился Робийард. – И, должен признать, в этом плавании, несмотря на свои недостатки, Вульфгар доказал, что достоин вашего прощения. Но этот произвол, проявленный в открытом море, доказывает, что вы зря взяли его на борт «Морской феи».

В ответ на откровенное заявление друга капитан промолчал. Робийард мог быть капризен и скор на суждения, предельно скуп и безжалостен к тем, кто, как он считал, сам обрек себя на несчастья, но сейчас он высказал лишь то, что и так было предельно ясно. Дюдермонту было больно в этом сознаваться. Некоторое время назад он случайно столкнулся с Вульфгаром в одном злачном месте Лускана, где варвар работал вышибалой. Видя, как низко он пал, капитан попытался вытащить великана оттуда. Но тот отверг его помощь и даже солгал, сказав, что Дюдермонт его с кем-то спутал. А потом кто-то попытался убить капитана, и, пока он лежал в беспамятстве, в покушении обвинили Вульфгара.

Капитан до сих пор не вполне понимал, почему в тот день, когда варвара должны были казнить, он вступился за него, послушавшись, несмотря на не опровержимые доказательства и мнение большинства, своего внутреннего голоса. А Вульфгар даже после такого проявления доверия и милосердия не вы казал капитану ни благодарности, ни дружелюбия.

В тот день они расстались за воротами Лускана. Варвар снова отказался от предложения присоединиться к команде «Морской феи», и капитану было горько расставаться с ним. Когда-то он проникся симпатией к светловолосому великану и к тому же гордился дружбой с Дзиртом и Кэтти-бри, путешествовавших с ним после гибели варвара. Ему остро хотелось помочь Вульфгару выкарабкаться, и потому он страшно обрадовался, когда по прошествии не скольких месяцев варвар появился на пристани Глубоководья, сопровождаемый женщиной с ребенком, и попросил взять его в команду, сказав, что разыскивает свой молот.

Уже тогда Дюдермонт понял, что для Вульфгара это дело большой важности, и теперь твердо знал, что он не просто разыскивает оружие, а пытается обрести прежнего себя.

И тем не менее Робийард прав. Пока они просто бороздили море, неся дозор, с Вульфгаром не было никаких хлопот, но в обоих сражениях он проявил себя не с лучшей стороны. Был он храбр? Да. Беспощаден к врагам? Да. Но в своей ярости он не считался с командой, не давал Робийарду возможности использовать волшебство и принудить неприятеля сдаться, не начиная сражения. Дюдермонт не понимал, почему варвар впадает в такую безоглядную ярость. Капитан и сам был не новичком в сражениях, он хорошо знал, что в бою кровь должна кипеть – только так нормальный человек может отбросить вполне понятные страхи, – но вспышки ярости, которым подвластен Вульфгар, были совершенно необузданными – и вряд ли это на пользу «Морской фее».

– Я поговорю с ним, прежде чем снова отчалить, – пообещал Дюдермонт.

– Вы уже говорили, – напомнил чародей.

– Тогда поговорю еще раз, – ответил капитан.

Робийард приготовился спорить.

– А если это не поможет, – продолжал капитан, не давая магу возразить, – мы поставим его к румпелю на нижней палубе, и он больше не будет лезть в