Она подняла оружие.

– Не в ту сторону. Туда, откуда ты явился. – Старуха махнула пистолетом. – Давай.

Я помедлил.

Она улыбнулась, продемонстрировав пеньки гнилых зубов.

– Я не выстрелю, если ты не дашь мне повод. – Снова взмах пистолетом. – Иди. Тебе здесь не место. – И она с властным проворством погнала меня через библиотеку к главным дверям. Распахнула их и махнула оружием. – Иди. Убирайся.

– Подождите. Пожалуйста. Вы хотя бы можете сказать, где находится конструкторский отдел?

– Давным-давно закрылся. Теперь убирайся.

– Не может быть!

– Может. Иди. Давай. – Она снова тряхнула пистолетом. – Убирайся.

Я вцепился в дверь:

– Но вы должны знать кого-то, кто сможет мне помочь. – Я говорил быстро, стараясь выплеснуть слова прежде, чем она воспользуется пушкой. – Я занимаюсь городскими канализационными помпами. Они начали ломаться, и я не знаю, как их починить. Мне нужен кто-то с инженерным опытом.

Она трясла головой, наводя на меня оружие. Я попытался еще раз:

– Пожалуйста! Вы должны мне помочь. Никто не хочет со мной разговаривать, но все вы будете плавать в дерьме, если я не найду помощь. Шестая помпа обслуживает университет, и я не знаю, как ее починить!

Старуха замерла. Склонила голову на один бок, потом на другой.

– Продолжай.

Я вкратце обрисовал проблему с «Прэше-дайнами». Когда закончил, она покачала головой и отвернулась.

– Ты зря потратил время. Конструкторский отдел прекратил свое существование более двадцати лет назад.

Старуха подошла к читальному столу и стряхнула пыль. Отодвинула стул и проделала с ним то же самое. Потом села, положив пистолет на стол, и поманила меня к себе.

Я с опаской отряхнул для себя стул. Старуха рассмеялась, заметив, что мои глаза не отрываются от пистолета. Взяла его и спрятала в карман изъеденного молью свитера.

– Не волнуйся. Я тебя не застрелю. Просто держу его под рукой на случай, если детишки взбесятся. Теперь это редкость, но никогда не знаешь… – Она выглянула во двор, осекшись на полуслове.

– Почему у вас нет конструкторского отдела?

Старуха снова посмотрела на меня:

– По той же причине, по которой я закрыла библиотеку. – Она засмеялась. – Мы же не можем допустить, чтобы здесь бегали студенты, верно? – Мгновение она задумчиво разглядывала меня. – Я удивлена, что ты пробрался внутрь. Видимо, я старею, если забыла запереть двери.

– Вы всегда запираете ее? А разве библиотекари…

– Я не библиотекарь, – перебила она. – Последним библиотекарем был Герман Хсу. – Старуха снова засмеялась. – А я – старая учительская жена. Мой муж при жизни преподавал органическую химию.

– Но это вы повесили цепи на двери?

– А кто еще? Я увидела, как тут веселятся студенты, и поняла, что нужно принять меры, пока они не спалили чертово здание дотла. – Она побарабанила пальцами по столу, поднимая маленькие облачка пыли, снова разглядывая меня. Наконец сказала: – Если я дам тебе ключи от библиотеки, ты сможешь узнать то, что тебе нужно? Про эти помпы? Понять, как они работают? Починить их?

– Вряд ли. Потому я и пришел. – Я вытащил наушник. – Все схемы здесь. Мне нужен человек, который сможет их прочитать.

– Здесь тебе никто не поможет. – Старуха натянуто улыбнулась. – У меня степень по социальной психологии, не инженерии. А больше тут никого нет. Если не считать их. – Она махнула на студентов, трахавшихся во дворе. – Думаешь, кто-нибудь из них сможет прочесть твои схемы?

Сквозь грязные стеклянные двери я видел голых ребят на ступенях библиотеки. Они совокуплялись, ухмыляясь, славно проводя время. Одна из девушек заметила меня и призывно помахала рукой. Когда я покачал головой, пожала плечами и вернулась к своему занятию.

Старуха уставилась на меня, как стервятник.

– Видишь, что я имею в виду?

Девушка вошла в ритм. Увидев, что я по-прежнему смотрю, ухмыльнулась и снова поманила меня. Будь у нее огромные желтые глаза, получился бы отличный трог.

Я зажмурился, потом распахнул веки. Ничего не изменилось. Девушка и ее друзья никуда не делись. Продолжали трахаться и славно проводить время.

– Лучшие и умнейшие, – пробормотала старуха.

Посреди двора раздевались новые студенты, и никого из них не волновало, что они делают это среди бела дня, не волновало, что кто-то их увидит, не волновало, что о них подумают. Пара сотен ребят, и ни у одного не было ни книг, ни тетрадей, ни ручек, ни бумаги, ни компьютера.

Старуха рассмеялась:

– Чему ты удивляешься? Ты же не станешь утверждать, что никто из вас ничего не заметил? – Она помолчала, затем недоверчиво всмотрелась в меня. – Троги? Бетонный дождь? Репродуктивные расстройства? Ты никогда об этом не задумывался? – Она покачала головой. – Значит, ты глупее, чем мне показалось.

– Но… – Я прочистил горло. – Как это могло… То есть… – Я замолк.

– Мой муж занимался химией. – Она покосилась на ребят, совокуплявшихся на ступенях и в траве, снова покачала головой и пожала плечами. – По этому поводу написано множество книг. Некоторое время даже печатали рассказы в журналах. Минусы грудного вскармливания и тому подобные вещи. – Она нетерпеливо махнула рукой. – Мы с Рохитом никогда об этом не задумывались, пока его студенты не начали глупеть с каждым годом. – Она фыркнула. – А потом он протестировал их – и оказался прав.

– Не может быть, чтобы мы все превращались в трогов. – Я продемонстрировал свою бутылку «Суэтшайн». – Как бы тогда я смог купить эту бутылку, или наушник, или бекон, или что бы то ни было еще? Кто-то же производит все это.

– Ты нашел бекон? Где? – Старуха заинтересованно наклонилась вперед.

– Жена нашла. Последнюю упаковку.

Она со вздохом откинулась назад.

– Какая разница. Все равно мне нечем его жевать. – Посмотрела на мою бутылку «Суэтшайн». – Кто знает? Может, ты и прав. Может, все не так плохо. Но это самая длинная беседа, что мне доводилось вести после смерти Рохита. Похоже, большинство людей просто не в состоянии сосредоточиться на чем-то, как раньше. – Она смерила меня взглядом. – Быть может, твоя бутылка просто означает, что где-то есть фабрика, которая столь же хороша, как когда-то были твои канализационные помпы. И пока никаких серьезных поломок не произошло, мы сможем пить «Суэтшайн».

– Все не так плохо.

– Может, и нет. – Она пожала плечами. – Для меня это больше не имеет значения. Я скоро отброшу копыта. А ты останешься решать проблемы.

Когда я выбрался из университета, уже наступила ночь. Я нес полный пакет книг, и никто не знал, что я их взял. Пожилой даме было все равно, верну я их или нет, она сказала мне брать что угодно, дала ключи и попросила запереть за собой дверь. Все книги были толстыми, с уравнениями и диаграммами. Я просмотрел их