Арест пока был абсолютно слеп, пока не привык к местому освещению и абсолютно беззащитен, его могли сейчас это несчетное количество людей просто разорвать на части. Поэтому он не испытывал иллюзий, что здесь есть человеческая справедливость, не вели бы тогда его в самый дальний угол тюряги. Его сюда привели именно для расправы, именно эта цельбыла у генерала Брукса, а потом сообщить президенту, что заключенный Гельмутс такой- то умер от того, что у него случился внезапный разрыв сердца.

Арест решил вспомнить все, в светланских школах хорошо учили, и развитым должен был человек всесторонне. Уроки единоборств и выживания в агрессивной среде у него были. Втом числе и в абсолютной темноте и с большим количеством соперников. Несколько видов настроя на поединок тренировочный бой, жесткий и убийственный, сейчас была такая ситуация, в которой нужно было убивать как можно больше, чтобы было понятно, что те кто не лезет к новичку еще жизнь дорога.

Нужно было войти в полный транс и довериться своему подсознанию, никаких иных мыслей, ты в полном подчинении одного отдела мозга, наметить цель и нанести смертельный удар и все.

Так и получилось, как его учили на уроках единоборств. Человек был обобщающим творением всевышней силы и в нем могли сочетаться все лучшие наработки от животного мира. Он мог чувствовать отрицательную энергию против него, как кошачьи представители. Мог посылать излучение волн и получать отражение обратно, тем самым узнавая расстояние до объекта, как летучие мыши. Мог концентрировать в себе потенциальную энергию, для того чтобы превратить ее в кинетическую и в один миг нанести такой удар сокрушительной силы, который бы сравнился с ударом огромного медведя.

Арест получал удары и даже его пару раз задели лезвия ножей, несущественно, но нанеся ему неглубокие надрезы на плече правой руки и на животе, прорезав его одежду но, слава богу, не выпустив его кишки, не хватило каких-то пару миллиметров. Но зато он в ответ не разменивался ударами и не тратил силы, он наносил удары в те точки, в которые ему подсказывало посознание. И в доказательство правильности своего доверия подсознанию он слышал ужасный треск костей человеческого скелета и крики от болевого шока людей.

Таких точных ударов у него было не менее пяти, другие удары уже не давали такого результата и не подтверждали правильность и точность криками от боли. Вполне возможно, что это были добивающие удары по нападавшим, которые уже не в состоянии были кричать.

Постепенно Арест втянулся в это действо став настоящим оглашенным или берсерком — так назывались высшая степень воина без оружия побеждавшего даже медведя. И он понял, что его зрение уже разбирает количество вокруг него и даже отличает лица нападавших. Положение защищающегося было более удобным на данный момент, чем у нападавшей массы. Потому что нападавшие уже спотыкались о своих павших кентов и попадали сразу в атакующую зону Ареста. Можно уже было утвердить победу на данном этапе и Арест ждал этого от них, потому что он уже вошел во вкус, а они наоборот уже шли на бой только потому, что их посылали взади их главари, у них не было никакого желания подставляться под смертельно опасного новичка в их камере.

— Стоппед …, — Стойте, хватит, — услышал голос главаря Арест и сразу после этого нападавшие перестали, к своей не скрываемой радости, нападать на незнакомца.

Арест, увидев, что толпа остановилась тоже опустил свои руки в знак того, что он не будет сам нападать на них, но как только один из них сделал резкое движение он снова встал в боевую стойку, показав им, что всегда готов возобновить их избиение.

Толпа раступилась и перед ней вышел тот, кто установил эти порядки в этом закрытом помещении их главарь. К удивлению Ареста этот главарь не выглядел физически более мощным, чем его подчиненные. Но эти самые подчиненные испытывали ужас от этого тихого голоса главаря, что слушались его бесприкословно и в тот же миг. Арест изучал психологию и знал главный постулат, что громкий голос — это признак слабости руководителя.

И не только голос, но и внешний вид этого человека, вышедшего на первый план, показывали в нем бесприкословного авторитета. Тюремная жизнь в Свободии имела свои законы и свою степень восхождения к вершинам власти. Высшим руководителем считался бандер его коронавали на эту степень главенства собрания из тюремных авторитетов. При этом учитывали всю его тюремную жизнь и поступки, этот человек должен был знать все порядки этого параллельного преступного государства в государстве и строго исполнять их сам и следить за простыми заключенными. С мнением бандеров считалось также и руководство исправительного учреждения.

То какую ступень в иерархии занимал тот или иной заключенный можно было понять по наколкам на его теле. Наколки были и маленькие и большие, но у этого человека, который тихим голосом приказал остановить самоуничтожение своего коллектива, все тело было покрыто такими картинами, что хоть после его смерти можно было сдать его шкуру в музей, как единственную во вселенной. Арест видел картинки, что означают наколки, во время изучения культуры Свободийских стран. И беглого взгляда хватило, чтобы увидеть у этого главаря наивысшая степень в их преступном мире.

Главарь был сухощавый, коренастый мужиченка не большого роста, в обычной майке и трико, он особо не следил за своим внешним видом. Его внешний вид были его наколки и его взгляд, который мог пронизывать любого насквозь как бы говоря, и тебя зарежу и тебя убью.

Но Арест знал правило, что горбатого только могила исправит, и не стоило с этим главрем либизить, он все равно не обеспечит ему защиту. Еще бы чуть чуть и главарь потерял бы весь свой состав урок и тогда бы ему самому пришлось бы себя обслуживать, если бы конечно Арест оставил бы ему жизнь.

— Вот … — Что за прием я вообще — то здесь гость, а твои люди так себя ведут, — нагло и с подчеркнутым принебрежением спросил Арест, глядя прямо в глаза главарю.

— Гости так не видут себя в чужом доме … — ответил пахан.

— Так ты вступаешь со мной в диалог о справедливости, но сам забываешь, что гостя всегда встречают хорошо, а уж если, что — то потом выяснится, то уже решают по другому вопросы … так же … — сказал Арест не жестко, как бы показывая, что он расслаблен и контролирует процессы вокруг него.

— Полностью согласен, хочу исправить ситуацию и принять тебя