Игорь. Он продолжал контролировать. – Кроме романа, – упредил он ответ с нотой презрения в голосе.

– Работой.

– Знаешь, я подумал: может, это и к лучшему, – в его взгляде вновь появился непривычный лед.

Она ждала продолжения.

– Пока меня не будет, ты сможешь оценить, насколько важно для тебя мое присутствие. Может, ты допишешь свой роман и наконец поймешь это.

– Может, – грустно улыбнулась она. – Но пока я дописываю роман, не могу мешать тебе жить жизнь.

– Что это значит?

– Это значит, что все свои решения ты должен принимать, исходя из свободы.

Он смотрел непонимающе. Анна не хотела мешать его возможному счастью с Дианой. Она не хотела быть преградой на его жизненном пути.

– Ты берешь паузу? – уточнил он.

– Пауза случилась сама собой. Камбоджа, – Анна тепло улыбнулась.

– Ладно, мне пора, – его взгляд обдал холодом, словно снег за окном. – Еще много дел перед отлетом.

– Беги, – привычно ответила она.

Он встал из-за стола. Надел пальто и пошел к двери. Она смотрела на его гордую фигуру в идеально сидящем пальто. Неожиданно Игорь развернулся. И в секунду оказался возле стола.

– Я оплачу кофе, – упредила она.

В янтарных глазах читалась эмоция. Он достал из кармана визитку и протянул ей.

– Это телефон агента, у которого я покупаю билеты на самолет. Если ты передумаешь, она выпишет тебе билет, – он пристально вглядывался в ее лицо. – Аня, дело точно не в деньгах. Жаль, что ты этого не поняла.

– Я не прилечу, – тихо ответила она.

Игорь положил визитку на стол. Стремительно прошел к выходу. Анна увидела его силуэт, мелькнувший за стеклянной стеной ресторана. По щеке скатилась слеза. Все-таки у «обезболивающего» есть побочный эффект. Она запомнит этот урок.

* * *

22 ноября

Анна зашла в «домашний» ресторан. Виталик, увидев ее, приветственно помахал рукой. Быстрым шагом направилась в дальний угол зала. Друг встал из-за стола и привычно прижал ее к себе.

– Аннушка! Как же я рад тебя видеть! – в его тоне чувствовалась отцовская забота.

– Я тоже, – ее голос излучал тепло.

Она небрежно сбросила шубу. Села на диван. Виталик смерил ее внимательным взглядом.

– Ты плохо выглядишь, – подумал он вслух.

Анна знала это и без него.

– На сколько ты похудела?

– На семь килограмм, – призналась она.

– Это ненормально, – друг посмотрел ошеломленно.

– Давай сделаем заказ, – взяла паузу она.

Подошла улыбчивая Алина. Анна заказала салат и горячее. Привычный кофе с молоком. Воду. Виталик – похожий набор. Официантка удалилась. Анна вздохнула. За последнюю неделю она пережила многое. Но не могла рассказать о своих чувствах ни Гале, ни Тусе, ни тем более Люсе. Почему? Есть состояния, которые способны понять твои друзья, а есть те, которые понятны не многим. Ее окружение от любой ее исповеди ждало решения. Сейчас все иначе. Анна осознавала проблему, но выхода пока не видела. Виталик – единственный, кто мог выслушать, даже когда решение еще не найдено. Она не была уверена, что он в очередной раз сможет ее спасти, но не сомневалась: с ним можно говорить открыто, потому что он не ждет от нее решений. Анна же впервые не знала, что делать.

– Что происходит? – обеспокоенный друг вернул разговор в прежнее русло.

Горестный вздох вырвался раньше, чем Анна успела его подавить. Она подняла на Виталика взгляд, полный тоски:

– Я не могу его забыть…

На лице собеседника возникло замешательство. Они слишком давно не общались. Виталик ошибочно полагал, что ее боль прошла еще в сентябре. В последний раз они встречались, когда Игорь «метил территорию».

– Кого? – недоуменно уточнил он.

– Матвея, – призналась она, всматриваясь в глубину темно-синих глаз.

Друг смотрел обескураженно.

– Я не могу его забыть! – в отчаянии воскликнула Анна. – Мои чувства как тяжелая цепь, которая душит и не дает свободно двигаться. Я не ем. Не сплю. Я умираю. И ничего не могу с этим поделать, – ее спич стал криком души последних семи дней.

Виталик сочувственно вздохнул.

– Что ты делала?

– Все, – горестно прошептала она. – Все, что я знаю.

Психолог ждал продолжения.

– Я написала список из сорока пунктов, перечислив его поступки в отношении меня.

Он кивнул.

– Написала список из двадцати пунктов, указав, почему он мне не подходит, – Анна достала из сумки блокнот. Открыла на нужной странице и протянула собеседнику. Тот молчал, поэтому она продолжила: – Я перечислила десять качеств, которые важны для меня в мужчине. И только одно соответствует Матвею. Я сделала технику «Обнуление», – она увидела в глазах психолога немой вопрос. – Это разновидность мандалы. Берешь свечу, тарелку, лист бумаги и ручку. Зажигаешь свечу. Кладешь лист на стол. Закрываешь глаза и представляешь, где находится человек, эмоции к которому хочешь обнулить. Начинаешь рисовать их на листе. Выражаешь их с помощью рисунка, не открывая глаз, пока эмоции не иссякнут. Наступает момент обнуления. Комкаешь лист и сжигаешь. Пепел отправляешь в окно или в унитаз.

– Очень полезная техника, – поддержал специалист.

Анна удивилась: интуитивно она прогнозировала осуждение от профессионального психолога.

– Она затрагивает все слои памяти, – прокомментировал Виталик. – Визуальный – вспоминаешь поступки. Аудиальный – фразы, сказанные человеком. Чувственный – эмоции, которые испытываешь. Физический – рисуешь все на бумаге. И проходишь ритуал освобождения через сожжение. Очень эффективная техника, только нужно выполнить ее до конца, – подытожил он.

Анна вздохнула.

– После нее мне стало легче, но я не могу его забыть, – закончила она.

– Может, это из-за романа? – предположил он.

– Я думала об этом. Да, я обречена на воспоминания, когда пишу.

– Может, допишешь позже?

– Нет. Мой роман спасет много судеб, – она внимательно посмотрела ему в глаза. – И зачем тогда я прошла все это? Чтобы стать умнее только для себя? А сколько в мире женщин, у которых нет таких Виталиков, Артемов и Тань… Что делать им? – эмоционально спросила она, обращаясь не к Виталику, а скорее к жизни.

Друг громко вздохнул.

– Мои чувства к Матвею не из-за романа. Наоборот, логичнее было бы ненавидеть его.

Психолог на секунду задумался.

– Может, начни встречаться с кем-то, – предложил он.

Анна отрицательно покачала головой.

– Это не работает. Обезболивающее не лечит, оно только притупляет боль. А еще может привести к зависимости.

– А что за чувства к Матвею?

Анна задумалась. Как описать все происходящее с ней? На ее глаза навернулись слезы.

– Меня словно растягивают на дыбе, и ничто не способно спасти от боли. Агония, – слеза скатилась по щеке.

На лице друга читалась жалость.

– Ты плачешь? Никогда не видел твоих слез, – сбивающимся голосом произнес он.

Официантка поставила на стол заказ. Они переключились на еду: Виталику требовалась пауза, чтобы осмыслить услышанное.

– Аннушка, позвони ему, – наконец сказал друг.

– Зачем? – поразилась она.

– Я подумал: если ты не можешь без него, может, твой урок в том, чтобы научиться взаимодействовать с таким, как он.

Анна отодвинула пустую тарелку. Говорят, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна. Такая дружба встречается, но для нее необходима безусловная любовь. Она любила Виталика просто за то, что он есть. Виталик отвечал ей тем же. Так было и с Галой, Тусей, Олей и Люсей. Разница лишь в том, что Виталик, как она считала, в силу половой принадлежности лишен женской впечатлительности. Оказывается, дело не в том, что он мужчина. Ее рассказ настолько тронул его, что психолог отошел на второй план, а на первый выступил друг. Или отец? Его синие глаза излучали бесконечную заботу, смешанную с жалостью.

– А вдруг это любовь? – грустно спросил он.

Она посмотрела внимательно. Когда друг произнес «любовь», в ее памяти открылась ячейка.

– А вот это самое интересное, – встрепенулась Анна. – Это адреналиновая псевдолюбовь! – эмоционально добавила она.

– Не слышал такого термина.

– Потому что я его придумала, –