Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Луна скрылась за тучи. Я вышел из тени сарая и, неслышно ступая в ботинках на резиновой подошве, пошел по мокрым доскам центрального причала. Если бы на мне были сапоги с металлическими подковками, то и тогда я едва ли привлек бы чье-либо внимание, за исключением моих недоброжелателей. На всех баржах были команды, а иногда даже и их семьи, но только на немногих светились одиночные огоньки. Если бы не слабое завывание ветра и тихое поскрипывание канатов, царила бы полная тишина. Гавань с сотнями барж казалась целым городом, погруженным в глубокий сон.
Когда месяц снова выглянул из-за туч, я прошел примерно треть пути. Потом остановился и осмотрелся.
За мной в 50 шагах по центральному причалу решительно и бесшумно шли двое мужчин, которые казались тенями. Я заметил, что контуры их правых рук были длиннее левых. В правых руках они что-то держали. Это меня не удивило: я был готов к встрече с вооруженными противниками.
Взглянул направо. Двое других мужчин медленно шли по другому причалу.
На левом причале маячили еще два силуэта. Меня восхитила синхронность, с которой они двигались.
Я снова пошел вперед. На ходу вынул из кобуры пистолет и, сняв с него непромокаемый чехол, спрятал в карман на молнии. Луна скрылась за тучами. Мельком взглянув через плечо, я побежал. Те шесть человек тоже побежали. Пробежав около пяти ярдов, я опять оглянулся. Преследователи, находящиеся у меня за спиной, остановились и прицелились. А может, это мне только померещилось в мерцающем свете звезд. Мгновением позже я убедился, что не ошибся. Темноту разорвало пламя выстрела. Я не слышал его звука. Видимо, пистолеты были с глушителями. Ни один нормальный человек не решился бы потревожить сон сотен здоровых и решительных моряков: голландцев, немцев и бельгийцев.
Пуля, слегка оцарапав меня, разорвала одежду. Правое предплечье обожгла острая боль, и я невольно схватился за него рукой. Это было уже слишком!
Перепрыгнув на нос баржи, пришвартованной к причалу, я быстро перебрался на корму и спрятался за рулевой рубкой.
Осторожно выглянув из-под прикрытия, я увидел, что двое на центральном причале остановились, жестами показывая своим дружкам, стоящим на левом причале, чтобы они обошли меня с фланга и стреляли в спину. Представлений о честности и порядочности у этих парней не было, но в сообразительности им нельзя было отказать. Если им удастся окружить меня— а шансы их были высокими,— моя игра проиграна. Забыв на время о двоих на центральном причале, я обернулся в сторону левого причала на тех, которые пошли в обход, и через несколько секунд увидел, что они быстрым; уверенным шагом идут вперед, вглядываясь в темноту за рубкой. Но если за рубкой была глубокая тень, то их силуэты четко вырисовывались на фоне неба. К тому же я увидел их раньше. Возможно, они вообще не успели увидеть меня. Про одного из них это можно сказать абсолютно точно. Он был мертв еще до того, как упал на причал, и почти беззвучно скользнул в темные воды залива. Я прицелился во второго, но у него оказалась поразительная, почти мгновенная реакция, и он отскочил, в тень, прежде чем я успел нажать на курок.
Я снова осторожно выглянул. Парни на центральном причале стояли неподвижно, возможно еще не зная, что произошло. До них было слишком далеко, и попасть на таком расстоянии, к тому же ночью, было довольно сложно. И все же я тщательно прицелился, нажал на курок и заметил, как один из них вскрикнул и схватился за ногу. Но по тому, с какой быстротой он бросился со своим дружком под прикрытие, было ясно, что рана пустяковая.
Луна снова спряталась за небольшую тучку. Минуты на две, не больше. Теперь, когда тучи частично рассеялись, преследователи, вероятно, уже обнаружили меня.
Я перебрался с баржи на центральный причал и побежал в обратном направлении. Но не успел пробежать и десяти ярдов, как снова показалась луна, и я упал ничком, лицом к берегу. На левом причале никого не было. Видимо, оставшийся в живых потерял уверенность в себе, испугался и убежал. На центральном причале никого не было. Я взглянул направо и увидел двух парней, стоящих недалеко от меня. Они так уверенно шли вперед, что, по-видимому, еще ничего не знали о печальной кончине своего приятеля. Правда, стоило мне, не прицеливаясь, сделать два выстрела в их сторону, как они мгновенно улетучились. На этот раз я промахнулся. И тут же увидел, что те, которые раньше были на центральном причале, идут по нему снова. Расстояние, отделявшее меня от них, было слишком большим, и пока что о них можно было не беспокоиться. Они обо мне тоже не беспокоились. Смертельная игра в прятки — перебежки, выстрелы, выжидание в укрытии, снова перебежки — продолжалась около пяти минут. Парни неуклонно наступали, окружая меня, и действовали весьма осмотрительно. Они почти не рисковали и умело использовали свое численное превосходство: один или два из них отвлекали мое внимание, а другие быстро перебегали с одной баржи на другую.
Трезвая голова и холодный расчет заставили меня немедленно изменить тактику, так как в противном случае меня ждал бы только один конец. И он приближался...
Обстановка совершенно не располагала к воспоминаниям о Мэгги и Белинде, и все же я выкроил несколько мгновений, чтобы подумать о них. Почему они так странно вели себя при последней встрече? Может быть, женская интуиция подсказала им, что со мной произойдет нечто подобное? Может, девушки предвидели мой бесславный конец, но боялись сказать об этом? Хорошо, что они сейчас не видят меня, теперь они могли бы убедиться в своей правоте, и их вера в своего шефа была бы поколеблена. Я дошел до отчаяния и, наверное, соответственно выглядел. Можно было ожидать засады из одного человека — какого-нибудь опытного наемного убийцы: с ним можно было бы справиться. А если повезет—и с двумя. Но такого количества я не ожидал. Отступать было некуда: до конца причала оставалось не дальше двадцати ярдов. Ужасное ощущение испытывает человек, которого преследователи загоняют словно дикого зверя или бешеную собаку, в то время как сотне ярдов спит множество людей и, чтобы спастись, достаточно только отвинтить глушитель и дважды выстрелить в воздух, после чего весь порт придет тебе на помощь. Но я не мог заставить себя
