— Какой кукле?

— У девочки в руках была кукла,— терпеливо объясняла Мэгги.— Но если вы будете все время перебивать меня, я что-нибудь пропущу. Когда Труди заплетала косу кукле, к ним подошел какой-то симпатичный мужчина в темной одежде с белым воротничком, какой носят пастыри. У него были седые усы и длинные седые волосы.

Я представил себе преподобного Тадеуша Гудбоди. Он действительно был очень симпатичным и располагал к себе (если не считать моей встречи с ним в половине четвертого утра).

— Труди явно симпатизировала ему. Она обняла его за шею и что-то шепнула на ухо. Он смутился, но потом влез в карман и вложил ей что-то в руку. Наверное, деньги.

У меня едва не сорвалось: «Вы уверены, что это не шприц?», но я промолчал. Не хотелось расстраивать ее.

— Потом Труди встала и, прижав ,к себе куклу, пошла к лотку с мороженым. Купив мороженое, она направилась в мою сторону.

— И ты ушла?

— Нет. Я просто прикрылась журналом. Но можно было обойтись и без этого. Даже не взглянув на меня, девушка подошла к тележке в двадцати шагах от меня.

— Чтобы посмотреть на куклы?

— Откуда вы знаете? — разочарованно спросила Мэгги.

—- На каждой второй тележке а Амстердаме продают куклы.

— Она трогала их, гладила... Старик продавец вначале даже рассердился. Но разве можно сердиться на такую красивую девушку? Труди обошла вокруг тележки, вернулась к своей скамейке и стала кормить куклу мороженым.

— Она, наверное, совсем не расстроилась, когда кукла отказалась есть мороженое? А чем в это время занимались нянька и пастор?

— Они о чем-то оживленно разговаривали. Они еще немного поболтали, когда вернулась Труди. Потом пастор похлопал девушку по спине, они встали, он простился со старой женщиной, и все ушли.

— Они ушли вместе?

— Нет, пастор ушел один.

— Вы за ним не следили?

— Нет.

— За вами никто не увязался?

— Нет, но наверняка сказать не могу. Там было человек пятьдесят, и многие шли в ту же сторону, что и я. Сюда за мной никто не шел.

— А как ваши дела, Белинда?

— Напротив женского общежития есть кафе. Я сидела там и наблюдала. Из общежития выходило и туда входило много девушек. Я допивала уже четвертую чашку кофе, когда узнала одну из девушек, которая вчера заходила в церковь. Высокая, с каштановыми волосами.

— Вчера она была одета как монахиня?

— Да.

— Значит, вы не могли видеть цвета ее волос.

— Я узнала ее по родинке на левой щеке.

— У нее черные брови?— спросила Мэгги.

— Да. Это она! — оживилась Белинда.

А я сдался и поверил им. Когда одна красивая девушка рассматривает другую, ее глаза очень точно подмечают все мелочи.

— Я долго шла за ней. Она вошла в большой магазин. Мне показалось, что она бродит бесцельно, но вскоре она направилась к отделу «Сувениры на экспорт» и стала рассматривать все подряд, но я заметила, что ее интересуют только куклы.

— Опять куклы,—сказал я.— Почему вы решили, что ее интересовали куклы?

— Узнала,— Белинда говорила тоном человека, пытающегося объяснить слепому от рождения нюансы между оттенками цветовой гаммы.— Особенно внимательно она рассматривала определенную группу кукол. Она делала вид, что колеблется, выбирая куклу, но я поняла, что ей было совершенно ясно, на какой остановиться. Потом она заговорила с продавщицей, и та записала что-то на бумаге.

— Сколько времени потребовалось продавщице, чтобы сделать эту запись? — спросил я.

Столько, сколько понадобилось для того, чтобы записать обычный адрес. Потом девушка расплатилась и ушла.

— Вы пошли за ней?

— Нет.

— Умница!

— И никто за мной не шел.

— За тобой кто-нибудь следил вначале? Например, какой-нибудь крупный, полный мужчина среднего возраста?

Белинда рассмеялась.

— Интересовались и полные. И не один...

-— Я понимаю, что многие толстые мужчины тратят уйму времени, глазея на вас. Да и не только они: молодых, худощавых и высоких тоже, скорее всего, предостаточно. Меня это ничуть не удивляет.— Я помолчал и добавил: — Мои милые и нежные, как же я люблю вас обеих!

Они переглянулись.

— Это очень мило с вашей стороны! — воскликнула Белинда.

— Но не обольщайтесь на мой счет, дорогие девушки, я люблю вас только как профессионалов, исключительно как профессионалов. Благодарю вас за прекрасные отчеты. Белинда, вы видели, какую куклу выбрала та девушка?

— Мне за то и платят, чтобы я все замечала,— скромно ответила она.

Я внимательно посмотрел на нее и снова заговорил о кукле:

— Итак, это была кукла в костюме, какие носят на острове Хайлер. Такая же, как те несколько кукол, которые мы видели на складе.

— А вы откуда знаете?

— Я мог бы ответить, что я медиум или гений, но все гораздо проще: я располагаю определенной информацией, которой не располагаете вы.

— Может быть, вы поделитесь с нами? — это сказала, конечно, Белинда.

— Нет.

— Почему?

— В Амстердаме есть люди, которые могут схватить вас, посадить в какой-нибудь темный чулан и заставить говорить.

После долгой паузы Белинда спросила:

— А вас они заставили бы говорить?

— Возможно, но только им понадобилось бы слишком много сил, чтобы засадить меня в темный чулан.

Я взял пачку накладных.

— Кто-нибудь из вас слышал о Кастель Линден? Нет? Я тоже. Но именно оттуда нашим друзьям, Моргенстерну и Моггенталеру, поставляют огромные партии часов с маятниками.

— А почему именно с маятниками? — спросила Мэгги.

— Понятия не имею,— солгал я.— Возможно, это имеет какое-то значение. Я просил Астрид установить, где такие часы изготовляют. У нее были связи с преступниками. Но сейчас она уехала, и мне завтра придется заняться этим самому.

— А мы можем заняться этим уже сегодня! — воскликнула Белинда.— Мы поедем в Кастель Линден и...

— Если вы это сделаете, то первым же самолетом отправитесь обратно в Англию. Я не хочу терять время, чтобы вытаскивать вас из рвов, окружающих замок. Вам понятно?

— Понятно,— покорно ответили девушки. Видимо, они перестали считать меня таким грозным шефом, как мне до сих пор казалось.

Я взял накладные и встал.

— На сегодня вы свободны. Увидимся завтра утром.

Странно, но они казались недовольны тем, что я предоставил остаток дня в их распоряжение.

— А вы? — спросила Мэгги.