Ил. 58. С. Я. Фиалковский. Геройский подвиг рядового Каца. Одесса: книгоизд-во М. С. Козмана, 1914. Лубок

Кроме Крючкова и Нестерова, прославлялись подвиги полковника Комарова, поручика Смирнова, унтер-офицера Панасюка, казачьего сотника Боткина, рядового Выжимоки и др. Вопреки шедшим из Ставки слухам о повальном предательстве евреев, одесское книгоиздательство М. С. Козмана напечатало лист «Геройский подвиг рядового Каца», иллюстрировавший подвиг солдата-еврея, награжденного Георгием III степени за то, что, укрывшись со своим отрядом в засаде, ночью атаковал превосходящие силы немцев, воспользовавшись тем, что в темноте немцы не смогли точно определить силы русских солдат (ил. 58). Как и в случае с Крючковым и Нестеровым, художника мало интересовали фактические детали: штыковая атака на лубке происходила при свете дня. Вместе с тем низкий профессиональный уровень художника С. Я. Фиалковского, плохо владевшего как рисунком, так и композицией, едва ли мог позволить стать популярным этому сюжету.

В изображении своих доминировали позитивно-героические образы, подчеркивавшие удаль, смекалку, отвагу русских воинов. Как правило, они иллюстрировали удачные вылазки, военные операции тех или иных частей армии. Но иногда встречались и трагические сюжеты, изображавшие гибель русских войск, как, например, на лубке под заголовком с сомнительным синтаксисом «За смерть одного казака тысяча — сгибнет немца — врага». На первом плане картинки были изображены убитые и раненые казаки, некоторые пытались отстреливаться. Наивная подпись под изображением предполагала, что все убитые будут отомщены: «Пуля шальная разит казака, / Пуля шальная не доблесть врага. / Пика — не пуля и с пикой казак / Ринется в бой и рассеется враг!» (ил. 59). Тем не менее в подавляющем большинстве лубочных картинок доминировал образ войны как забавы, наказания зарвавшегося врага. Враг был представлен как отступивший от правды, Бога, а потому слабый и обреченный на поражение. В конце концов такая недооценка противника в виртуальной картине войны начинала раздражать солдат, которые в реальных боевых условиях сталкивались с силой и мощью военной машины Германии, превосходившей по количеству тяжелой артиллерии, пулеметов, боеприпасов русскую армию.

Ил. 59. За смерть одного казака тысяча — сгибнет немца-врага. М.: Типолит. П. А. Пескеронова и Н. И. Горюнова, б. г. Лубок

Несмотря на то что война способствовала распространению народной религиозности, слухов о чудесных явлениях богородицы, Христа и святых, что активно поддерживалось официальными церковными изданиями, пропагандирующими войну как священную, последнюю битву добра со злом, патриотическая лубочная продукция эти тенденции отразила очень слабо. Главная причина — цензурные ограничения на изображение чудесных явлений, что в случае неканонической формы могло быть интерпретировано как кощунство. Тем не менее можно привести в пример как минимум две картинки религиозной тематики. На одной был представлен А. В. Суворов, наблюдающий с небес вместе с архангелом за битвой Первой мировой, на другой, изданной в типографии И. Д. Сытина и названной словами из Евангелия от Иоанна «Явлюся ему сам», изображался Христос, спустившийся к раненому воину (ил. 60, 61). Это изображение было распространено в годы войны, публиковалось в иллюстрированных журналах, а среди сытинской продукции известно два его варианта.

Ил. 60. Суворов и Слава. Текст: Суворов. Что такое там творится?.. / Ничего не разберу. / Слава. То казачья лава мчится, / Чтоб рубить всю немчуру! / …Побеждай не уставая, / Славный чудо богатырь!.. Хромолитография. Б. м., б. г. Лубок

Ил. 61. Явлюся ему Сам. М.: Литография т-ва И. Д. Сытина, 1914. Лубок

Вероятно, наибольшей популярностью в народе пользовался сатирический лубок, по причине как более ярко выраженной эмоциональной составляющей, так и большей визуальной оригинальности. Сатирический лубок отличался жанровым и стилистическим разнообразием, среди издававшихся серий можно отметить как дешевые, наспех напечатанные карикатуры на тонкой бумаге низкого качества, так и высококачественные картинки, ориентированные на коллекционеров и ценителей лубочного искусства.

В отличие от героического лубка, сатирический в большей степени соответствовал исконным традициям подлинного лубочного искусства. Народный лубок не просто отражал какие-то события или образы, он также был призван рассказывать истории, просвещать народ, поэтому народный лубок нарративен. Довольно часто использовалась структура житийных икон, при которой главный персонаж располагался в центре (среднике), а вокруг него в клеймах — основные события биографии. Народный лубок часто обращался к религиозной тематике, но при этом отходил от иконописных канонов, создавая свою, народно-апокрифическую версию библейской истории. В произведениях периода Первой мировой войны структура житийной иконы часто использовалась как прием героизации и сакрализации главного персонажа. Однако встречается этот прием и в сатирическом лубке, превращаясь в комикс. Тем самым создается инверсивный образ — прием, являющийся сакрализацией персонажа, используется, наоборот, в целях его профанизации. Такой конфликт высокого и низкого, типичный для карнавальной культуры, призван был усилить комический эффект и, нужно полагать, имел успех в определенных кругах зрителей (ил. 62).

Ил. 62. Немецкий Вильгельм по русским пословицам. М.: Типолитография И. М. Машистова, 1914. Хромолитография

Типичным примером подобного приема является лубок «Немецкий Вильгельм по русским пословицам», изданный в московской типолитографии И. М. Машистова. В среднике был изображен голый Вильгельм II, плывущий в тазу-феске по морю с мечом в одной руке и полудохлым немецким орлом в другой. Надпись под центральным рисунком гласила: «Большому кораблю — большое плавание. / Хоть нагишом да с палашом. / Хоть телишом да в шапке. / По Сеньке шапка». По краям в клеймах располагались рисунки основных направлений деятельности Вильгельма, а в правом нижнем углу в рисунке под названием «Конец» германский император был изображен в аду.