21 сентября войска «Сражающейся Франции» высадились на Корсике, которую немцы оставили, чтобы укрепить оборону материковой части Италии. За три дня до этого началась эвакуация немецких войск из Салерно. Кессельринг приказал Фитингофу постепенно отводить свои части, создавая линию обороны вдоль реки Вольтурно, к северу от Неаполя. Кларк в конце концов снял с должности командира корпуса генерала Даули. Находящиеся на левой стороне плацдарма англичане пошли в наступление в северном направлении с целью захвата основания полуострова Сорренто и подготовки к походу на Неаполь. После того, как бойцы Колдстримского гвардейского полка в ночной атаке захватили высоту, командир взвода Майкл Говард так описал происходившее: «Нас подняли на рассвете. Небо только начинало сереть, когда мы стали хоронить погибших немцев. Я впервые в жизни имел дело с трупами: они были такими жалкими, эти съежившиеся и покоробившиеся окоченевшие манекены с тусклыми глазами. Среди них не было никого старше двадцати лет, а некоторые выглядели просто детьми. Страшно вспомнить, как торопливо и небрежно мы лопатами сталкивали их в окопы и присыпали сверху землей».

К 25 сентября Восьмая армия и Пятая армия Кларка наконец соединились, образовав сплошную линию фронта поперек Апеннинского полуострова. В ходе Салернской операции потери американских войск убитыми составили приблизительно 3500, а англичан – 5500 человек. Продвигаясь по Адриатическому побережью, Восьмая армия заняла равнину Фоджия с расположенными на ней аэродромами, что означало возможность бомбардировок юга Германии, Австрии и нефтепромыслов Плоешти. На западе Пятая армия Кларка обошла гору Везувий, и 1 октября бронемашины Королевского драгунского гвардейского полка уже ехали под знаменитыми бельевыми веревками, перекрещивающимися над улицами Неаполя. Только на веревках ничего не сохло. Неаполь остался без воды, потому что немцы, отступая, взорвали водопровод в виде мести горожанам за сопротивление, которое те оказали жестокому оккупационному режиму. Гитлеровцы разрушили и разорили все, что могли, включая старинные библиотеки, канализацию, электростанции, промышленные предприятия и, конечно же, порт. В самых крупных уцелевших зданиях города установили мины замедленного действия, которые должны были последовательно взрываться в течение нескольких недель. Таким образом, итальянский театр военных действий стал по своей жестокости напоминать Восточный фронт.

В разведывательной информации из Блетчли-Парка говорилось о планах Гитлера вывести большую часть немецких войск с территории Италии. Однако союзники не получали никаких сообщений о том, что под влиянием Кессельринга, выступающего за создание линии обороны к югу от Рима, в штабе фюрера пересмотрели итальянскую стратегию. На самом деле с мнением Роммеля, предлагавшего отступать, не согласились. Во-первых, Гитлер боялся, что такие действия будут неправильно истолкованы его балканскими сателлитами; во-вторых, высадка союзных войск прошла совсем не так гладко, чтобы усомниться в возможности Германии сохранить Апеннинский полуостров за собой. Однако решение Гитлера удержать Италию и противостоять англичанам, которые, как он был уверен, попытаются захватить Балканы и острова в Эгейском море, требовало присутствия в регионе тридцати семи немецких дивизий, тогда как на Восточном фронте вермахт вел смертельную схватку с Красной Армией.

Геббельс и Риббентроп уговаривали Гитлера начать мирные переговоры со Сталиным, но фюрер гневно отвергал такую идею. Он никогда не будет обсуждать условия заключения мирного договора с позиции слабости. Генерал Йодль из OKW понимал, что Германия становится заложником безумной логики нацистского заклинания об «окончательной победе». Вскоре он написал: «То, что мы выиграем войну, потому что мы должны ее выиграть, означает, что мировая история больше не в счет». Поскольку не было никакой надежды на то, что удастся вести мирные переговоры с позиции силы, становилось ясно, что Германия обречена воевать до своей полной гибели.

День 23 августа 1943 г., когда Харьков был окончательно освобожден от немцев, стал началом перелома в военных действиях на южном участке Восточного фронта. Советские войска прорвали немецкую оборону вдоль реки Миус, и 26 августа части Центрального фронта Рокоссовского вклинились в немецкую оборону на стыке между Группами армий «Юг» и «Центр». 3 сентября Клюге и Манштейн обратились к Гитлеру с просьбой назначить главнокомандующего Восточным фронтом. Гитлер ответил отказом и продолжал настаивать на необходимости удержать Донбасс как важный индустриальный район, даже если придется оставить линию обороны на реке Миус. В который раз Гитлер обещал прислать подкрепление, но наученный горьким опытом Манштейн ему больше не верил. В тот же день англичане высадились на юге Италии.

Еще через пять дней, получив телетайпное сообщение о масштабах советского наступления, Гитлер вылетел в штаб Группы армий «Центр» в Запорожье. То, что рассказал ему Манштейн, заставило фюрера согласиться на отступление к Днепру. Это был последний визит Гитлера на оккупированную советскую территорию. Вечером того же несчастливого дня, после возвращения в Wolfsschanze, он узнал о высадке союзников в Салернском заливе и неминуемой капитуляции итальянской армии.

Получив вынужденное согласие Гитлера на отступление, немецкая армия теперь должна была спешно отходить за Днепр, чтобы не оказаться от него отрезанной. Несмотря на значительные потери в ходе Курской битвы, Красная Армия не сбавляла темпов наступления, стремясь захватить плацдармы на Днепре раньше, чем немцы смогут построить вдоль реки мощную линию обороны. Для немцев эта огромная река могла стать рубежом обороны на территории от Смоленска до Киева и затем от Киева до Черного моря. Правый берег Днепра, очень высокий и крутой, как и у большинства великих русских рек, текущих с севера на юг, создавал естественный оборонный вал.

Оставляя восточную Украину, немцы осуществляли стратегию выжженной земли, но, несмотря на старания, у них просто не было времени уничтожить все намеченное. Немецкие вояки, доверху набившие карманы и вещмешки, чуть не плакали, когда ярким пламенем вспыхивали немецкие склады с награбленным добром, которое не успевали вывезти в фатерланд. На правый берег Днепра приходилось перебираться под покровом ночи или рано утром, пока еще стоял осенний туман, так как в дневное время их постоянно обстреливали с воздуха советские штурмовики.

Сталин пообещал присвоить звание Героя Советского Союза первому бойцу, переправившемуся через Днепр. Красноармейцы откликнулись на его призыв, форсируя реку на импровизированных плотах из жестяных бочек и досок, в маленьких рыбацких лодках, а то и просто вплавь. 22 сентября, захватив плацдарм на правом берегу, четыре автоматчика стали Героями Советского Союза. Василий Гроссман записал в дневнике: «Были случаи, когда солдаты переправляли полковые полевые пушки на дощатых воротах и переплывали Днепр на брезентовых мешках, набитых сеном». К третьей неделе сентября войска Ватутина захватили плацдармы к северу и югу от Киева. Но вскоре выяснилось, что отряды, форсировавшие Днепр и оказавшиеся на правом берегу реки в сорока местах, не могут в силу своей малочисленности и разрозненности вести серьезные наступательные действия. Одна группа солдат, чья лодка затонула во время переправы, добралась до деревенского домика. «Заходите, сыночки», – приветливо встретила их старушка-хозяйка, помогла высушить намокшую одежду и согрела, угостив самогоном.