24-й гв. ск располагал скромными средствами усиления: 115-й гв. иптап, 109-й гв. Апап (18 152-мм гаубиц), два б-на ПТР и 176-я рота орфо. 265-й гв. Ап, 309-й гв. мп PC и 27-я гв. тбр из его состава были переданы в 49-й ск.

Рассвет 12 июля выдался пасмурным, всю ночь шли дожди, хотя и не ливни, но по всей передовой. На фронте обычно этому радовались — значит, бомбежки не будет. На участке местности между р. Корень и линией обороны первого эшелона 7-й гв. А все дороги, лесные просеки и тропы были забиты войсками, в разные стороны двигались тысячи солдат и офицеров, сотни автомашин, повозок и танков — шла масштабная перегруппировка войск.

Интенсивное движение отмечалось и на позициях противника. В это время 198-я пд завершала смену частей 7-й тд, которую Брайт стремился быстрее выдвинуть в район Казачьего, чтобы закрепить достигнутый 6-й тд успех. Шло сосредоточение в новых районах и войск остальных соединений. Из утреннего донесения дивизий в штаб 3-го тк:

«6-я тд. Ударная танковая группа еще вечером 11.7 достигла Казачьей и ведет там бой с тяжелыми танками. Дивизия концентрируется южнее Верхнего Ольшанца. Слабая вражеская воздушная активность[626].

7-я тд. К наступлению из северной окраины Мясоедова приступили поздно вечером. В 2.00 была установлена связь с действующим в юго-восточной части села батальоном. Все еще ведется очистка местности. Ночью оживленная вражеская воздушная активность.

19-я тд. Усиленный 73-й грп и 19-й рб в течение ночи оборонялись в захваченных районах. Постоянный артиллерийский, противотанковый и минометный беспокоящий обстрел позиций. Наша артиллерия беспрепятственно вела беспокоящий огонь по с. Сабынино. Ночью вражеская воздушная деятельность.

168-я пд. 417-й грп в послеполуденные часы 11.7 атаковал Петропавловку, вышел с юга и запада к зарослям кустарника севернее Петропавловки и приступил к уничтожению сильного вражеского сопротивления в юго-западной части леса. Наступление будет возобновлено в утренние сумерки. Противник потерял 28 пленных, 25 установленных убитых и 25 раненых. Число пленных при наступлении на Хохлово также возросло. Трофеи 11.7–6 ручных пулеметов, 2 станковых пулемета, 2 грузовика, 14 пистолетов-пулеметов, 35 винтовок.

Ночь на участке дивизии прошла спокойно, несмотря на активные бомбовые удары по расположению дивизии. Идет передвижение в назначенные районы сбора. Командный пункт дивизии с 9.00 в участке леса севернее с. Дальняя Игуменка»[627].

В районах сосредоточения частей контрударной группировки седьмой гвардейской непривычно часто начали мелькать полевые кухни и автомашины с продуктами. Перед наступлением командиры старались накормить людей и выдать положенные курево и «наркомовскую норму». Так, комдив-15 еще вечером 11 июля подписал специальное боевое распоряжение № 058/оп, в который наряду с другими вопросами подготовки соединения к контрудару оговаривались и вопросы продовольственного обеспечения: «Весь личный состав подготовить к бою. Накормить людей завтраком, завтрак и обед сварить вместе и выдать одновременно. Выдать личному составу к завтраку водку»[628].

Когда «заваривалось» большое дело, тыловики это чувствовали профессиональной интуицией. Поэтому уровень обеспечения войск в этот момент несколько улучшался, они старались доставить к «передку» все, что от них требовалось, в кратчайший срок, чтобы, как выразился в беседе со мной ветеран 27-й гв. тбр, «не нарваться на кулак какого-нибудь контуженного комбата». Но это было правило, которое не обходилось без исключения. Разгильдяев и бездельников хватало везде. Тем не менее, как вспоминали, к примеру, танкисты 295-го тб бригады Таранова, который в район исходных позиций подошел с марша за пятнадцать минут до атаки (а остальные подразделения еще позже), повара в этот момент уже стояли на изготовке, «…кухонная команда подвезла свежий хлеб и раздала каждому экипажу. Мы заняли места в танках, разломили ароматные буханки на куски и поспешно жевали хлеб»[629].

Перед 6.00 подул ветерок, начало разъясниваться, и уже в 6.20 над районом обороны корпусов Сафиулина и Терентьева появилась «рама» — самолет-разведчик «Фокке-Вульф-189», а около 7.00 немецкая артиллерия, получив первые координаты целей, открыла огонь. Обстрел продолжался непрерывно до начала контрудара, но не всей полосы, а только отдельных участков, где, вероятно, было отмечено активное движение наших войск. Между 9.10 и 9.20 (по разным данным) заговорила советская артиллерия. В небе появились огненные стрелы реактивных снарядов. Гул и уханье резко усилились, земля под ногами заходила ходуном, а поле боя затянула сизая с четным оттенком едкая мгла от сгоревшей взрывчатки и поднятой земли. Но учитывая то, как была организована перегруппировка войск, ожидать каких-либо существенных результатов от работы артиллерии не приходилось. Система огня противника практически везде сохранилась, это кардинальным образом повлияло на ход контрудара. В 10.00 был дан последний залп «катюш», и контрудар начался.

Первыми в контрудар двинулись стрелковые батальоны 111-й, 73-й гв. и 15-й гв. сд. Через несколько минут послышались голоса ротных и взводных командиров: «Гвардейцы-ы-ы, вперед, в атаку!», и изрытая воронками, траншеями и окопами местность покрылась сотнями бегущих и стреляющих на ходу бойцов. Однако ни одна из дивизий в первые полчаса не смогла продвинуться больше чем на 300–400 метров. Потому что, к примеру, соединения 49-го ск наступали, как говорится, с «чистого листа», не имея даже элементарного представления о системе обороны противника, а на отдельных участках командиры передовых батальонов не знали точно, где проходит первая линия вражеских окопов. «Полковая и дивизионная разведка не проделала достаточной работы до начала наступления, — самокритично писал в отчете начальник штаба 49-го ск полковник Половников, — не изучила передний край обороны противника, его укрепления, расположение системы огня и инженерные заграждения. В силу этого 111-я сд с самого начала ее наступления попала под неожиданный артиллерийский и пулеметный огонь противника и ее дальнейшее продвижение было задержано»[630].

Точнее, полностью остановлено через триста метров от исходных позиций. Но если для комбатов полковника Бушина огонь немцев был «неожиданным», то комдивы Козак и Василенко прекрасно знали, что немцы уже в первые несколько минут положат их передовые батальоны. Знали, чем и из каких точек будет бить противник, но изменить, что-либо не могли, просто не было средств для подавления развитой, многослойной и хорошо продуманной системы огня. Первая атака двух гвардейских соединений Сафиулина была полностью сорвана уже в 10.30–10.40. Полки буквально захлебнулись в крови, пройдя первые две-три сотни метров. Особенно высокие потери понесла 73-я гв. сд. Мощный огонь частей 198-й пд несколько раз прижимал ее полки к земле, а наша же артиллерия вела «жидкий» методический огонь по позициям немцев. Из боевого донесения № 125 полковника Козака: