других обязанностей в Обществе Душ. С такой нагрузкой время бежит невероятно быстро, и я даже не успел опомниться, как пролетел почти год, и уже близилось время приема новых рекрутов. А моих подопечных медсестер ждал первый экзамен.

Экзамен состоял из двух частей. Первая часть была теоретической, а вторая — практической. Теоретическая часть была достаточно простой, так как студентки должны были ответить на вопросы по определенной теме. Я подготовил семь билетов с вопросами по темам, которые они изучали. Они хорошо знали материал и были проинформированы, что вопросы могут касаться любой темы, изученной за этот год.

Практическая часть заключалась в том, чтобы продемонстрировать мне использование нескольких медицинских кидо, которые они должны были знать и уметь применять. Проверяющим на теории был только я, а на практике мне помогала офицер Асука.

— Что можешь сказать? — поинтересовался я у пятого офицера, когда последняя девушка сдала практический экзамен почти на отлично.

— Хм-м, — протянула она, постучав пальцами по столу, показывая таким образом свои размышления. — Сложно сказать. В целом, все они прекрасно подготовлены к этому экзамену. Я, если честно, не думала, что у тебя может получиться так хорошо их подготовить.

— Ой, да ладно, — смутился я. — Если бы они сами не хотели учиться, то было бы намного сложнее.

— Ну не скажи, — возразила Асука. — Личность учителя тоже очень важна. Но ладно, мы здесь не для того, чтобы восхвалять твои учительские навыки.

Она хмыкнула и позволила легкой улыбке появиться на лице. Затем она продемонстрировала мне четыре листа, где были указаны её оценки для каждой студентки, а также замечания по улучшению. Я видел, что пятый офицер делала какие-то записи, но не подсматривал, что именно она записывала.

— О, — протянул я, просматривая её комментарии. — Согласен. Я что-то даже и не подумал об этом.

Я указал на комментарий к практическому экзамену Мадоки Айтими. Там было отмечено, что она слегка передавливает своей духовной силой при формировании кидо. И я согласен с этим замечанием, но почему-то сразу не обратил на это внимание. Возможно, потому что я наблюдаю за тем, как она применяет кидо почти каждый день и привык к некоторым деталям.

— Вот и прекрасно, — заключила она, поднимаясь. — Есть над чем работать.

— Ты права.

Мои студентки получили комментарии и рекомендации, чтобы в последующие два месяца исправить всё и довести до уровня, при котором кидо получится у всех идеально. С этим мы и успешно справились. Я не могу позволить, чтобы хоть кто-то из них отставал в базовых вопросах духовной медицины.

Новеньких в этом году было мало, всего два человека, и никто из них не проявил желания отправиться в одну из моих учебных групп. Они уже знали по опыту других рядовых, что те, кто учится и служит под моим началом, не имеют столько свободного времени, как все другие. Группа парней боевиков, которые уже начали формировать собственные традиции еще до своей первой серьезной миссии, немного отпугивала других, даже тех, кто был в отряде гораздо дольше них.

Я позволил парням самим выбрать название своей группы и даже небольшой знак. Капитан был не против того, чтобы на их униформах, кроме символа третьего отряда, также был боевой знак. Они решили назваться «Боевые Слоны». В качестве символа выбрали голову слона с бивнями, направленными в разные стороны.

В целом, пока что, всё шло весьма успешно в подготовке двух групп. У парней из «Боевых Слонов» с медициной были сложности, но они всё равно лучше разбирались в ней, чем любой другой рядовой третьего отряда. При этом у них был выше контроль, а также лучшее исполнение техник кидо. Их можно было бы назвать будущей группой спецназначения в рядах третьего отряда.

Моя позиция четвертого офицера дает мне не только много ответственностей, но и много возможностей. Если Совет 46 прикажет с королевской печатью, то даже самый простой торговец цветами может заставить капитанов подчиниться своим указам. Но в другой ситуации все понимают, что злой капитан может уничтожить многих аристократов, как, возможно, это сделал бы один из капитанов одиннадцатого отряда по имени Азаширо. И только удачное обстоятельство позволило советникам убежать. В противном случае от них бы остались только «рожки да ножки».

В общем, мне, как четвертому офицеру, стали приходить приглашения на празднования от различных малых кланов, желающих познакомиться со мной или привлечь к своим бизнес-операциям. Они понимают, что, поскольку я не принадлежу к какому-либо клану, у меня больше свободы в выборе, кого поддержать. Я пока не ввязывался в это, понимая возможные проблемы. Мне уже хватило одного «ревизора» из Совета 46. Мне не интересны интриги аристократов, и я быстро дал это понять.

Результатом этого стало уменьшение количества приглашений, а также изменение тона и формальности.

Такие приглашения позволяли мне ходить по Руконгаю и наблюдать за обычными душами. Иногда ради собственного развлечения я ходил в более отдаленные районы, чтобы увидеть жизнь простых людей. Ради этого я одевался в простую одежду и скрывал свой занпакто.

Скажем так… увиденное меня несколько волновало. Я сравниваю районы, через которые прошёл, когда добирался до Академии Шинигами, с тем что я помню и с тем, что вижу сейчас. И ситуация, скажем так, выглядит сейчас не особенно хорошо.

Могу сказать одно: жизнь в районах клановых стала лучше и более богатой. В то же время, в районах, где не было аристократов, не жили шинигами на пенсии и не было постоянной стражи, жизнь стала во много раз хуже и беднее. Раньше переход от богатых районов к бедным был очень плавным и едва заметным. Сейчас же кажется, будто кто-то обрубил нить.

— Эй, парнишка, — обратился ко мне какой-то нищий из двадцатого района, когда я решил выйти в люди и посмотреть, как они здесь живут. — Ты выглядишь как-то подозрительно!

Этот нищий был мне уже известен, потому что я за ним наблюдал некоторое время, скрывая себя при помощи некоторых техник.

— О! Простите-простите! — сказал я ему, активно закивав головой.

— Эн, нет, — протянул тот, — не думай, что я так просто тебя отпущу сейчас.

Он вытащил длинный нож из не очень хорошего железа, что было видно по лезвию. Нищий начал им двигать, словно пытаясь изобразить какой-то танец.

— Может, не стоит? — поинтересовался я. — А вдруг я шинигами? А?

— Шинигами тут уже лет пять не объявлялись, — хмыкнул тот. — Шансы встретить этих ублюдков не самые большие.

Откуда такая ненависть? Странно…

— Ублюдков? — поинтересовался я. — Не знаю, шинигами — прекрасные люди, они только и делают, что добро.

— Че? — переспросил