Уже 12.08 Фрунзе издал директиву своим войскам:

"В связи с ожидаемым выступлением бухарского народа на путь открытой борьбы со своим эмиром и его правительством приказываю…"

Сейид-Алим в ответ на эти выходки сначала запретил советским гражданам выходить за черту своих поселений. Потом приказал завалить арыки, подающие воду в русские сеттльменты, и запретил своим дехканам возить туда продукты. Начал мобилизацию. Бухарская армия, по разным источникам, составляла 45–60 тыс. чел. Но это вместе с отрядами вассальных беков. А регулярная армия эмира насчитывала 16 тыс. штыков и сабель. Фрунзе собрал против нее 17 тыс. плюс 7 тыс. "Бухарской красной армии". На его стороне было огромное качественное преимущество. Современные орудия, броневики и аэропланы против боевых слонов. Обстрелянные красноармейцы с опытом одной или двух войн против плохо обученных, малодисциплинированных сарбазов.

По мере нарастания напряженности эмир приказал солдатам разобрать "источник всех бед" — железную дорогу. Не тут-то было. По ней курсировали бронепоезда, пресекая огнем всякую попытку приблизиться к полотну. Исходным пунктом сосредоточения войск Фрунзе избрал станцию Новый Каган — в 20 км от Бухары. И 28.08 начал разыгрываться обычный коммунистический сценарий агрессии. В местечке Сахар-Базар под Чарджуем вспыхнуло «восстание». Из советского, Нового Чарджуя, "на помощь братьям" выступила "Бухарская красная армия". Без боя заняла Старый Чарджуй, за ним — Шахрисабз, Керман. Восставший народ, конечно же, немедленно организовал правительство, обратившееся за помощью к Советскому Туркестану. Вот тут чуть не случилось осечки. На заседании Турккомиссии ЦИК война не получила поддержки! Голоса разделились. Фрунзе и Куйбышев подверглись резкой критике за то, что "спровоцировали своими действиями бухарцев на выступление". Но такая реакция коллегиальных властей Фрунзе мало смутила. Его части уже стояли на исходных позициях, и он отдал приказ:

"В ряде местностей Бухары вспыхнуло революционное движение. Полки нарождающейся Бухарской Красной армии двинулись на помощь родному народу. Красные полки рабоче-крестьянской России обязаны стать подле них. Приказываю всей нашей вооруженной мощью прийти на помощь бухарскому народу в этот час решения…"

Вечером 29.08 красные перешли в наступление и уже к ночи были у стен Бухары. Через несколько часов после начала войны эмир оказался отрезанным и от вассалов, и от тех войск, которые послал на подавление мятежа. Следующим утром начался штурм. Город был укреплен старинной глинобитной стеной высотой 5 метров с 11 воротами и 130 башнями. Снаряды красных стену пробить не могли, и первый день приступа не принес успеха большевикам. Хотя на отдельных участках схватка доходила до рукопашной, везде их отбили. Потери составили свыше 500 чел.

31.08 Фрунзе начал массированную бомбардировку Бухары из всех орудий. Снарядов не жалели: имея в распоряжении железную дорогу, их нетрудно было подвозить. В Ташкенте остался Куйбышев, занимавшийся срочной переброской на фронт всего необходимого. Он выслал и запрошенные Фрунзе резервы — курсантскую бригаду, дополнительные бронемашины. К вечеру красная артиллерия сделала пролом в стене. Ночью бухарцы заделали его, но все равно на следующий день последовал новый штурм. Бронемашины подкатились под самые стены города, неуязвимые для защитников. В одном месте под их прикрытием саперы взорвали стену. В пролом ворвался отряд особого назначения… К 6 часам при сильной артиллерийской поддержке были захвачены Мазар-Шарифские ворота. В 10 часов части Татарской бригады овладели Каршинскими воротами. Бой перекинулся на улицы. Город горел, жители разбегались. Остатки защитников укрылись во внутренней крепости — Арке.

2.09 красные пошли на штурм Арка. После двенадцатичасового боя крепость пала. Эмир накануне ночью выбрался из города через Северные ворота, еще остававшиеся свободными, и бежал в кишлак Дюшамбе. Где-то как-то подзабыв, что пришли в это государство на помощь "братьям по классу", красные провели в Бухаре капитальную «реквизицию» — вывезли в Самаркандский банк 7 вагонов золота и драгоценностей, захваченных из сокровищниц эмира в Бухаре и Шахрисабзе. Не забывали герои-освободители и себя. Интернациональная бригада, переброшенная затем на Южный фронт, щеголяла там саблями, усыпанными редкими по величине драгоценными камнями с золотыми эфесами и ножнами тончайшей работы. А в поездах, шедших из Туркестана в Москву (вплоть до поезда самого Фрунзе), чекисты стали устраивать повальные обыски, надеясь урвать и себе часть разграбленных ценностей.

Сейид-Алим заявил, что отдает эмират в подданство Великобритании. Практических последствий этот акт не имел. Каким образом англичане добрались бы до Бухары? Через враждебный им Афганистан? Вместо эмирата образовалась Бухарская Народная советская республика. Как думаете, кто ею руководил председатель Совета Народных Назиров, 24-летний Файзулла Ходжаев или советский полпред? Им стал не кто иной, как В. В. Куйбышев. А Фрунзе нацелил новую республику на войну. С оставшимися басмачами — Куршир-матом, Муэтдином, Исраилом, Ибрагим-беком. Чтобы выбить у них религиозные и национальные козыри. Дескать, теперь против них сражаются вообще не русские, а бухарцы. Азиатская война руками азиатов…

11 августа 1920 г., когда Польше приходилось совсем худо, Франция опубликовала заявление:

"Принимая во внимание военные успехи и усиление правительства генерала Врангеля, а также его заверения относительно верности прежним обязательствам России, французское правительство решило признать правительство ген. Врангеля фактическим правительством Южной России".

Это было первое (и единственное) официальное признание Западом белогвардейских правительств. Поскольку даже Колчак такового не удостоился, то можно полагать, что белых так «зауважали», лишь увидев большевиков, рвущихся в Европу. И Англия одумалась, решив возобновить поставки Врангелю. Да и Польша, до того игнорировавшая белогвардейцев, только теперь разглядела в них союзников и начала присылать через Румынию части ген. Бредова, еще с февраля интернированные в ее лагерях.

Однако Врангель тоже находился в тяжелом положении. "Военные успехи", отмеченные Францией, конечно, были, но они не носили решающего характера. Русская армия, вышедшая из Крыма, осталась запертой в Северной Таврии. Красные имели численный перевес и непрерывно подтягивали свежие силы. Фактически белым удавалось держаться лишь постоянными перегруппировками одних и тех же частей, что изматывало войска, а интенсивность боев вела к большим потерям. Становилось ясно, что такая война рано или поздно до добра не доведет. Чтобы добиться перелома, взять в свои руки стратегическую инициативу, требовались какие-то новые, кардинальные решения. И с июля начал разрабатываться план крупного десанта на Кубань.

План вовсе не был авантюрным, как его впоследствии классифицировала советская история. Он основывался на объективных предпосылках и, с точки зрения закономерностей гражданской войны давал надежду на крупный успех. Хотя политика казачьего геноцида коммунистами больше не проводилась, но «нормальная» советская власть тоже была штукой несладкой. И те же дезертиры, те же «зеленые» снова пошли в леса и плавни. То там, то здесь вспыхивали восстания. По большевистским данным, на Кубани насчитывалось около 30 крупных отрядов общей численностью 13 тыс. чел. Самый значительный — "армия возрождения России" ген. Фостикова — достигал 5,5 тыс. чел. с 10 орудиями и 35 пулеметами. Одержав ряд побед над красными, Фостиков занял Баталпашинский и часть Лабинского отделов. В общем, ситуация напоминала 1919 г. на Дону, когда в тылу у врага полыхало Вешенское восстание и прорыв к нему относительно небольших сил привел к крупному разгрому красных и освобождению значительной территории.