либерального крыла в коллегии кардиналов, во всеуслышание объявил о новой миссии папства: «обновление ватиканской доктрины, приведение католицизма в соответствие с новыми требованиями третьего тысячелетия».

За этими словами Арингароса усматривал весьма опасный, по его мнению, смысл. Он боялся, что человек этот возомнил о себе слишком много, раз собрался переписать законы Божии, думая, что привлечет тем самым сердца тех, кто считает требования Католической церкви несовместимыми с реалиями современного мира.

И Арингароса использовал все свое политическое влияние — немалое, если учесть всех сочувствующих «Опус Деи», а также весьма солидный банковский счет этой организации, — чтобы убедить папу и его советчиков, что смягчение церковных законов есть не только предательство веры и трусость. Нет, это просто политическое самоубийство. Он напомнил им, что все прежние попытки смягчить церковный закон имели самые негативные последствия: число прихожан резко уменьшилось, ручеек пожертвований практически иссяк, мало того, стало просто не хватать католических священников для руководства местными приходами.

Людям нужна жесткая структура и точные указания от Церкви, настаивал Арингароса, а не заигрывание и попустительство.

В ту ночь, выехав из аэропорта в «фиате», Арингароса с удивлением заметил, что направляются они не в Ватикан, а куда-то к востоку, по извилистой горной дороге.

— Куда это мы едем? — осведомился он у водителя.

— В Альбан-Хиллз, — ответил тот. — Встреча назначена в замке Гандольфо.

В летней резиденции папы? Арингароса ни разу там не был, да и не слишком стремился побывать. Помимо летней резиденции папы, в этой цитадели шестнадцатого века находилась так называемая Спекула Ватикана — Ватиканская обсерватория, считавшаяся одной из самых хорошо оснащенных обсерваторий в Европе. Арингароса никогда не одобрял заигрываний Ватикана с наукой. Какой смысл смешивать науку и веру? Ведь всерьез и без предубеждений наукой просто не мог заниматься человек, по-настоящему верующий в Бога. Да и вера не нуждалась в материальном подтверждении своей правоты.

И тем не менее я здесь, подумал он, когда на фоне звездного ноябрьского неба возникли очертания замка Гандольфо. С дороги замок напоминал огромного каменного монстра, готового совершить самоубийственный прыжок в пропасть. Примостившийся на самом краю скалы, он словно нависал над колыбелью итальянской цивилизации — над долиной, где задолго до основания Рима правили враждующие кланы Куриаци и Ораци.

Даже издали Гандольфо производил величественное впечатление. Классический образчик старинной крепостной архитектуры, он прекрасно вписывался в грозный горный пейзаж. К сожалению, отметил Арингароса, Ватикан изрядно подпортил внешний вид сооружения, возведя над крышей два огромных алюминиевых купола, где и располагалась знаменитая обсерватория. Теперь замок напоминал гордого и воинственного рыцаря, нацепившего зачем-то сразу две шляпы, в каких уместно посещать приемы.

Не успел Арингароса выбраться из машины, как навстречу ему поспешил молодой священник-иезуит.

— Добро пожаловать, епископ. Я отец Мангано. Работаю здесь астрономом.

С чем тебя и поздравляю. Арингароса буркнул слова приветствия и последовал за священником в холл замка. Просторное помещение с довольно безвкусным декором, украшенное образчиками искусства Ренессанса и разными астрономическими картинками и картами. Они поднялись по широкой мраморной лестнице, и Арингароса увидел на стенах объявления о проведении научных конференций, различных тематических лекций, а также специальных астрономических экскурсий для туристов. Просто удивительно, подумал он, на что растрачивает Ватикан силы и время, вместо того чтобы заботиться о духовности прихожан и служить надежным проводником к вере истинной.

— Скажите-ка, — обратился Арингароса к молодому священнику, — с каких это пор хвост начал бежать впереди собаки?

Молодой человек удивился:

— Простите, сэр?

Но Арингароса лишь отмахнулся, решив не пускаться в дальнейшие объяснения и не портить себе вечер. Ватикан окончательно сошел с ума. Похож на ленивого родителя, готового исполнить любую прихоть капризного ребенка, но не способного проявить твердость и приобщить его к истинным ценностям. Так и Церковь, забыв об истинном своем предназначении, уступает теперь на каждом шагу, старается подстроиться под прихоти современной цивилизации.

Широкий коридор на верхнем этаже вел в одном направлении — к высоким двойным дубовым дверям с медной табличкой:

АСТРОНОМИЧЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА

Арингароса был наслышан об этом месте, знаменитой Астрономической библиотеке Ватикана. Ходили слухи, что там хранится свыше двадцати пяти тысяч томов, в том числе такие раритеты, как труды Коперника, Галилея, Кеплера, Ньютона и многих других ученых. И еще говорили, что именно здесь, в библиотеке, папа проводит частные встречи с высшими чинами церковной иерархии… встречи, содержание которых не следовало выносить за пределы Ватикана.

Приближаясь к дубовым дверям, епископ Арингароса и представить не мог, какие шокирующие новости ждут его там, началом какой ужасной цепи событий станет эта встреча. Лишь час спустя, когда он нетвердым шагом вышел из библиотеки, он окончательно осознал, сколь разрушительные последствия может иметь услышанное им там. Осталось всего шесть месяцев, подумал он. Да поможет нам Господь!

И вот теперь, сидя в «фиате», епископ Арингароса, судорожно сжав руки в кулаки, вспоминал о той первой встрече. Затем спохватился, разжал пальцы и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пытаясь расслабиться.

Все будет хорошо, твердил он мысленно по мере того, как «фиат» забирался все выше в горы. Странно, однако, что мобильный телефон молчит. Почему не звонит Учитель? Ведь к этому времени Сайлас уже должен был завладеть краеугольным камнем.

Пытаясь успокоиться, епископ принялся рассматривать пурпурный аметист в кольце. Ощупывая прохладную и гладкую его поверхность, обрамленную россыпью искусно ограненных бриллиантов, он напомнил себе, что кольцо это — символ значительно меньшей власти, чем он рассчитывал получить в самом скором времени.

Глава 35

Внутри Сен-Лазар ничем не отличался от всех остальных железнодорожных вокзалов Европы. В зале ожидания обычная картина: бездомные с картонными табличками на груди, группа сонных юнцов, учащихся какого-то коллежа — одни вповалку спят на рюкзаках, другие слушают музыку по плейерам. В углу сгрудились носильщики в синей униформе, бездельничают, покуривают сигаретки.

Софи подняла голову и посмотрела на огромное табло с указанием времени прибытия и отправления поездов. С шелестом мелькают черные и белые таблички, выбрасывают все новые слова и цифры по мере поступления информации. Вот обновление данных закончилось, и Лэнгдон тоже уставился на табло. В верхней части возникла надпись:

ЛИЛЛЬ — СКОРЫЙ — 3.06.

— Жаль, что раньше ничего нет, — заметила Софи. — Что ж, Лилль так Лилль.

Раньше? Лэнгдон посмотрел на часы: 2.59. Поезд отправляется через семь минут, а они еще даже не купили билеты. Софи подвела Лэнгдона к окошку кассы и сказала:

— Купите нам два билета по вашей кредитной карте.

— Но я думал, кредитную карту всегда можно отследить и…

— Совершенно верно.

Лэнгдон решил не возражать — Софи Невё, конечно, виднее.