– Сибола! Сибола! – восторженно кричал Мусорник. – Я готов отдать за тебя жизнь!

Плывя по-собачьи, он обогнул фонтан, снова выпил воды, перебрался через край и с глухим стуком неуклюже рухнул на траву. Ради этого стоило жить, ради этого стоило страдать. Живот свело судорогой, и внезапно вода шумным потоком выплеснулась наружу. Но даже рвота доставляла наслаждение.

Он поднялся на ноги и, держась за бортик рукой-лапой, опять выпил воды. На этот раз желудок с благодарностью принял дар.

Хлюпая, как наполненный бурдюк, он поплелся к алебастровым ступеням, которые вели ко входу в этот сказочный дворец, ступеням, лежащим меж двух золотистых пирамид. Когда половина лестницы осталась позади, живот вновь скрутила судорога, согнувшая его пополам. После того как приступ миновал, Мусорный Бак двинулся дальше. В отель вели вращающиеся двери, и последние остатки сил ушли на то, чтобы привести одну из них в движение. Он очутился в устланном ковром фойе, которое, казалось, тянулось на сотни миль. Толстый, мягкий ковер цвета клюквы пружинил под ногами. Никто не ждал его ни за регистрационной стойкой, ни за стойкой для почты, ни за стойкой, где получали и сдавали ключи, ни в окошечках кассы. Справа, за декоративным кованым ограждением, находилось казино. Мусорный Бак в благоговейном восторге уставился на диковинное зрелище: игральные автоматы выстроились шеренгами, как солдаты, готовые промаршировать по плацу, а за ними виднелись столы для игры в кости и рулетку, мраморные поручни вокруг столов для игры в баккару.

– Есть здесь кто-нибудь? – прохрипел Мусорный Бак, но ответа не получил.

Он испугался, потому что здесь жили призраки и могли прятаться монстры, но страх этот требовал сил, которых у него не было. По ступеням он спустился в казино, прошел мимо бара «Каб», где, укрывшись в тенях, тихо сидел Ллойд Хенрид со стаканом минеральной воды в руке и наблюдал за Мусорным Баком.

Он подошел к столу, обтянутому зеленым сукном, с загадочной надписью: «ДИЛЕР ДОЛЖЕН БРАТЬ НА 16 И ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ НА 17». Мусорник забрался на стол и мгновенно заснул. Скоро человек шесть собрались вокруг спящего оборванца по имени Мусорный Бак.

– И что нам с ним делать? – спросил Кен Демотт.

– Пусть спит, – ответил Ллойд. – Он нужен Флэггу.

– Да? И где же Флэгг? – спросил другой мужчина. Ллойд повернулся, чтобы взглянуть на него, лысоватого и высокого. Под его взглядом мужчина подался назад. Только у Ллойда на груди висел не просто черный камень: по его центру мерцала маленькая, вызывающая тревогу красная щель.

– Тебе так не терпится увидеть его, Гек? – спросил Ллойд.

– Нет, – ответил лысоватый. – Эй, Ллойд, ты же знаешь, я…

– Конечно. – Ллойд перевел взгляд на вновь прибывшего, который спал на столе для блэкджека. – Флэгг появится. Он ждал этого парня. Этот парень – особенный.

Мусорный Бак по-прежнему спал на столе и ничего не слышал.

Ночь восемнадцатого июля Мусорный Бак и Малыш провели в мотеле Голдена, штат Колорадо. Малыш выбрал два смежных номера. Обнаружив, что дверь между ними заперта, он, уже прилично поддатый, решил эту мелкую проблему тремя выстрелами из револьвера сорок пятого калибра.

Потом поднял миниатюрную ногу и пнул дверь. Она распахнулась, окутанная облаком сизого порохового дыма.

– И все дела! Какая твоя? Выбирай, Мусорище!

Мусорный Бак выбрал комнату по правую руку и на какое-то время остался один. Малыш куда-то ушел. Мусорник лениво размышлял, а не раствориться ли ему во мраке, прежде чем произойдет что-то действительно плохое, – пытаясь понять, стоит ли идти на это, пожертвовав быстротой передвижения, – когда Малыш вернулся. Мусорный Бак встревожился, увидев, что тот толкает перед собой тележку из супермаркета, доверху наполненную шестибаночными упаковками пива «Куэрс». Кукольные глаза налились кровью и приобрели красные ободки. Высокая прическа начала разворачиваться, как сломанная и растянувшаяся часовая пружина. Жирные пряди волос падали на щеки и уши Малыша, придавая ему вид опасного (пусть и нелепого) пещерного человека, который нашел кожаную куртку, оставленную каким-то путешественником во времени, и натянул на себя. Кроличьи лапки мотались из стороны в сторону.

– Теплое, – сообщил Малыш, – но кого это волнует, я прав?

– Прав абсолютно, – ответил Мусорный Бак.

– Бери пиво, говнюк! – Малыш бросил ему банку. Мусорный Бак открыл ее – и получил в лицо струю пены. Малыш расхохотался, на удивление пронзительно, обхватив плоский живот обеими руками. Мусорник кисло улыбнулся. Он решил, что чуть позже, когда этого маленького монстра сморит сон, он уйдет. Малыш его достал. А с учетом того, что тот говорил о темном священнике… Мусорный Бак перепугался не на шутку. Говорить такое, пусть даже не всерьез, – все равно что испражняться на церковный алтарь или вскидывать лицо к небу во время грозы и просить молнию ударить в тебя.

Причем он думал, и в этом заключалось самое ужасное, что Малыш говорил серьезно.

Мусорный Бак не собирался подниматься в горы и огибать все повороты серпантинов с этим безумным карликом, который пил весь день (и, вероятно, всю ночь) да еще разглагольствовал о том, что свергнет темного человека и займет его место.

Тем временем Малыш за две минуты осушил две банки пива, смял их, безразлично бросил на одну из двух кроватей, которые стояли в номере. Теперь он тупо смотрел на телевизор, держа в одной руке полную банку пива, а в другой – револьвер сорок пятого калибра, выстрелами из которого вышиб дверной замок.

– Гребаного лектричества нет, потому нет и гребаного телика. – Напиваясь, он еще сильнее тянул слова. – И меня это злит. Мне нравится, что всех этих говнюков больше нет, но, Иисус-выше-нос-лысеющий-Христос, где Эйч-би-оу? Где матчи по рестлингу? Где канал «Плейбой»? Хороший был канал, Мусорище. Я говорю, они никогда не показывали парней, которые сразу принимались есть этот волосатый пирог, эту бородатую устрицу, ты понимаешь, о чем я, но у некоторых из этих телок ноги росли из подбородка, ты понимаешь, мать твою, о чем я?

– Конечно, – ответил Мусорный Бак.

– И правильно. Не говори мне, я скажу тебе.

Малыш все смотрел на неработающий телевизор.

– Ты, тупая дрянь! – Он выстрелил в экран. Трубка с грохотом разлетелась. Осколки усыпали ковер.

Мусорный Бак вскинул руку, чтобы прикрыть глаза, и пиво выплеснулось на зеленый нейлоновый ворс ковра.

– Эй, ты только посмотри на это, придурок! – воскликнул Малыш. В его голосе слышалась дикая ярость. Внезапно револьвер нацелился на Мусорного Бака, дыра в стволе разрослась до размеров дымовой трубы океанского лайнера.

Мусорный Бак почувствовал, как онемела промежность. Подумал, что, возможно, обдулся, но точно сказать не мог.

– Я собираюсь проветрить тебе мозги, – продолжил Малыш. – Ты разлил пиво. Если бы другое, я бы не возражал, но это «Куэрс». Я бы ссал «Куэрсом», если б мог, ты веришь в эту брень-хрень?