причине: мы так хорошо проводили с коллегами уходящий год, что когда К. К. выгрузил меня из машины у Дома полярников (это значит, что я не мог самостоятельно перейти бульвар), родители впервые увидели сына в столь праздничном состоянии, и с тех пор фраза о «посиделках с К. К.» стала мемом.

Дальше события происходили стремительно. Важной особенностью аукционов «Акции» было значительное количество книжного мусора, который бы никогда не взяли со стороны, но это были книги «Акции», ее сотрудников, клиентов сердобольного М. Е. и так далее. В этой субстанции тонули хорошие книги, то есть они не могли поднять общий ценовой уровень, но, напротив, сами продавались хуже. Кроме того, наш дорогой В. С. вечно покупал до аукциона лучшие лоты, и это тоже сильно влияло на настроение покупателей.

От этого страдал и А. Л. С., довольно везучий в своих покупках и очень работоспособный, от этого страдал и я, потому что ставил на торги и свои книги. Но если я получал еще и зарплату, то А. Л. С. – только деньги от продажи книг на аукционах. Одним из первых моих шагов была попытка сделать каталоги внешне привлекательными, и в соответствии с моим учебным заведением той поры я, взяв в руки ножницы и штрих, принялся за составление разнообразных макетов, многие из которых использовались в «Акции» многие годы.

Сохранившийся макет типовой обложки каталогов «Акции», 1993

Каталог 45‐го аукциона фирмы «Акция» (31 октября 1992)

Но однажды сообразительный А. Л. С., поднаторев писать карточки, говорит: а что это мы тонем в чужом г…? Давай соберем отдельный аукцион? Это была здравая идея, и прийти в голову она могла только тому, кто смотрел на «Акцию» извне.

Я предварительно договорился с «Акцией» в лице троих ее руководителей (включая К. К.), мы с А. Л. С. подобрали книжек, но в последний момент они были разбавлены, как обычно, и, «чтобы не ссориться», нужно было что-то продать до торгов; словом, ничего путного не получилось, и наш «особый» аукцион 31 октября 1992 года не оправдал наших надежд. К этому примешивалось и то, что к А. Л. С. относились в «Акции», как к довольно высокомерному (он не слишком любил, когда его начинали учить жизни, и теплые отношения у него сложились только с К. К.), к тому же вдруг выяснилось, что А. Л. С. еще и еврей.

Последнее было сродни сарказму: для того чтобы найти тогда в «Акции», как и вообще в мире библиофилов и антикваров, истинно русских представителей, нужно было сильно постараться; это бывало, но являлось скорее исключением, а не правилом. Недаром до сих пор «люди книги» остается в среде антикваров прозрачным эвфемизмом. Имелись конечно, в «Акции» и персонажи с говорящими фамилиями, но все-таки и многие люди с именами, ласкающими слух чистотой, не были абсолютными великороссами – ни Кудрявцев, ни Дружинин, так что обижаться на Соболева было как-то странно. Причина была не в фамилии, то есть, простите, не в национальности, а в ретивости и удачливости, что было следствием бешеного энтузиазма, который овладел человеком, ранее зарабатывавшим тяжелым трудом репетитора по русскому языку и литературе.

С той поры мы думали, как бы сделать «свой» аукцион, отдельно от «Акции», и чтобы никто кроме нас не мог на него поставить книги и заодно чтобы описания были не такими суконными, как раньше, а с изыском. Последнее казалось А. Л. С. особенно важным, я как-то не очень понимал необходимость; возможно, потому что тогда я не так хорошо владел литературой, а лишь умел найти книгу в справочнике, чтобы проверить комплектность. К тому же, говоря об изучении нами книжного репертуара, мы всегда занимались несколько различными областями и порой на одну и ту же книгу смотрели совершенно под разным углом зрения; это было довольно важно в нашей работе, потому что мы своим тандемом одновременно являли небольшой экспертный совет.

Мечты завести свой магазинчик разбивались о реальность: в 1990‐х годах весь частный бизнес находился под надзором людей, которые заботились о его безопасности, как это называлось иносказательно; то есть нам, ничуть не желавшим входить в такие вот тонкости бизнес-администрирования, казалось, что никакого другого пути, кроме сотрудничества с «Акцией», у нас нет. И тогда мы поговорили с владельцами уже вдвоем, условившись провести для пробы свой аукцион, собрав книги самостоятельно, отпечатав каталог за свой счет и так далее. «Акция» же участвовала проведением выставки, арендой зала в Доме медика, безупречным аукционистом (М. Е.) и обычным для действа набором сотрудников.

Эти приготовления привели к проведению нашего первого большого аукциона, который назывался «Внеочередным аукционом книг» и состоялся 15 мая 1993 года. Как сформулировано в одних замечательных мемуарах, «тем все и кончилось. С этого все и началось».

Расставание с «Акцией»

Аукцион оправдал возложенные на него ожидания, мы условились делать аукционы раз в сезон, исключая лето: осенний, зимний, весенний. На большее у нас недоставало мощности, все-таки мы делали это вдвоем. Нужно было собрать книги – купить самим, собрать от знакомых и так далее, качественно их описать, сделать каталог. Описывал больше А. Л. С., который получал истинное удовольствие от нахождения какой-то книги в научной статье или справочнике, я же, к тому времени измордованный поточным описанием, энтузиазм проявлял меньше, и меня, в соответствии с моим тогдашним образованием, беспокоила эстетика каталогов – обложки и иллюстрации. К тому времени я сделал новую типовую обложку к каталогам «Акции» и вообще экспериментировал с книжным оформлением. Последнее в докомпьютерную эпоху представляло сложность.

После первого или второго аукциона А. Л. С. не только купил детскую кроватку и дочь его перестала спать в коробке из-под импортного холодильника, но и приобрел автомобиль «Нива», на котором мы везли книги на фотографирование в Фотохронику ТАСС на Брянской улице (А. Л. С. родился в Брянске и видел в этом особый знак), там работал мой брат, он нам книги переснимал, и мы их увозили обратно. Потом я получал черно-белые фото и далее сидел над ними несколько дней с тушью и белым «штрихом»; так получался оригинал-макет для иллюстраций. Впоследствии мы приобрели переносной ксерокс, который был уже изначально сломан, и приходилось изображение клеить из двух половинок, но дело упростилось, хотя это не отменяло тушь и штрих, которые еще долго были моей кармой. Эстетический перфекционизм, сильно проявлявшийся тогда во мне, явно тормозил процесс, что рождало бесконечные тычки.

Основная проблема, которая, думается, существует и ныне у антикваров, – это