улицы летом, а зимой не холодный, не жёсткий, крупный ласковый снег…». Но поразительное благодушие основной массы живших тогда людей делали их неспособными осознать разрушительность, прорывающуюся в терроризме и сполохах грядущей «классовой борьбы». Они были не в состоянии оценить последствия того, что они видели, и даже не представляли, что развязка этой кровавой драмы наступит только в ХХI веке. Символично то, что убийство П. А. Столыпина, принёсшего мир и процветание России, произойдёт в этом «самом прекрасном городе» Киеве, а раковая опухоль «Майдана» образуется именно на том месте, где большевики снесли памятник Столыпину. Разрушители владеют дьявольским умением целиться в самое высокое и уничтожать самое прекрасное.

«То, что война разразилась в эпоху оптимистического процветания, по-видимому, идёт абсолютно вразрез с нашим пониманием исторических закономерностей. Определённо, войны ведутся либо ради контроля за ресурсами, которых не хватает на всех, либо ради обретения политических прав, либо ради защиты территории. История десятилетий, предшествующих Первой мировой войне, опровергает каждое из этих представлений. Более того, для граждан процветающих стран оказалось вполне возможным убедить себя в необходимости пойти войной на соседей, основываясь на причинах почти иллюзорных» [29].

Да, это были страны с самым высоким уровнем жизни и максимальными политическими и социальными правами. Чего же им не хватало? В чём же на самом деле кроется причина? Не в чём, а в ком — в разрушителях. Они развязали войну, которая им так была нужна. И «убедили себя в необходимости пойти войной на соседей» отнюдь не добропорядочные и в большинстве своём мирно настроенные граждане, а разрушители. Войны и революции не являются в принципе неизбежными. Неизбежными их делает несовершенство человека, а именно наличие подвида разрушителей. Добровольное шествие к катастрофам «бросает вызов» не «любым рациональным правилам, описывающим связь исторических причин и следствий», а тем правилам, в которых отсутствует разрушительность человека. Выше уже говорилось о том, что если в законах нет знака деятельности, они описать «связь исторических причин и следствий» не могут.

Разрушители — это дурной мотор, толкающий историю в пагубном направлении. И они отнюдь не иллюзорны, а хорошо видимы, наглядны, убедительны, но мы с преступной беспечностью не желаем их замечать. «Сhercher la femme» — ищите женщину, говорят французы, и они нередко правы, если речь идёт о ситуации житейской. Если это сдвиги в обществе (революция, мировая война, террор), то искать надо разрушителей. «Ищите разрушителей!» — вот что должно стать методом позитивной политической психологии. Понял, кто есть разрушители, как они действуют и какую опасность представляют, значит ты действительно вооружён самым передовым учением. Ну наконец то, интеллектуально вооружились!

Уровневая модель делает очевидной несостоятельность одного из детищ Маркса — «исторического материализма». В соответствии с ним субъектом истории являются народные массы. Но как известно из истории, наиболее радикальные изменения, происходящие в результате дворцовых заговоров, государственных переворотов, «пролетарских» и другого рода «революций», осуществляются кучкой активных деятелей, рвущихся к власти и обогащению, и зачастую к народу, который влип в очередную цветную «революцию», не имеющих никакого отношения. Народ ничего не понимает в происходящем, его роль сводится к тому, чтобы в результате манипуляций кукловодов возбудиться и натворить что то непоправимое. Согласно историческому откровению марксизма, в основе исторических процессов лежит зависимость от общественного бытия, в частности, духовная деятельность формируется и совершенствуется с развитием «общественной практики».

Но на самом деле у общества нет ни присущего в целом всему обществу общественного сознания, н, осуществляемого обществом, как целым, общественного бытия, потому что общество в высшей степени разнородно. По замечанию Вовенарга, «господствующий дух гораздо чаще навязывает людям заблуждения, чем правильные суждения». Но почему? Казалось бы верным должно быть то, чего придерживается и что формирует большинство. В том числе и господствующий дух. Нет, из уровневой модели следует, что более верны представления высокого меньшинства. К сожалению, их вклад в «господствующий дух» невелик, потому что они слабее сильных разрушителей. Определяют деятельность системы в зависимости от обстоятельств та или иная небольшая её часть, нередко отрицательного уровня. Другая формулировка этого закона: «Творят историю единицы, остальные в неё влипают». К неутешительному выводу о беззащитности созидателей перед разрушителями приводит нас постоянно наблюдаемое в истории превосходство небольших групп разрушителей над созидательной или нейтральной остальной частью населения. Этими группами являлись в октябре 1917 года маргиналы, принадлежащие к различным национальным меньшинствам, националисты на Украине сегодня. А вклад, вносимый народными массами в историю, определяется не столько их сознанием, сколько заблуждением и пассивностью.

Наиболее значителен вклад в «общественное бытие» деятелей низких уровней, а «общественная практика» низких не в состоянии поднять деятельность общества на высшие уровни просто потому, что низкие действуют внизу и ни о какой высоте не помышляют. Поднимает отдельных его деятелей «зов Высоты», который становится всё слышнее по мере роста уровня. Бытие самых высоких (т. е. духовная деятельность) зависит от их Высоты, а не от деятельности массы с её меркантильностью, безвкусицей, попсой, «массовой культурой».

Как показывает история, великая система создаётся великим человеком. Малость самой системы или её устройство великому не помеха. Достаточно вспомнить скромные по размерам Афины, Македонию и Монголию. Нам хорошо известны имена Перикла, Александра Великого, Цезаря, Чингисхана, Наполеона при весьма смутном представлении об устройстве государств, которыми они управляли. Они очень различались по своему устройству, но не в нём дело.

Высшие достижения принадлежат деятелям высоких уровней, нередко интровертам, идеалистам, даже затворникам, далеко отстоящими от «общества». Они избегают участия в «общественной жизни», потому что в их глазах — это низкий уровень. А человечество им ближе то, что будет, — высокого уровня. Для него они и работают, часто непонятые современниками.

История, которой мы можем гордиться, делают высокие. Поэтому и ордена у нас Александра Невского и Суворова, а не Общественного сознания и Общественной практики. Деятельность высших уровней представляет наибольшую ценность для системы, но она не ценит её должным образом. Это свойство всех систем, так как большинство в них составляют низкие и отрицательные по своему уровню. И никакие устремления высоких, как бы замечательны они ни были, не в состоянии преодолеть инерцию низкого. Наверху происходят поразительные, выдающиеся события, из которых можно было бы извлечь неоценимую выгоду для всей системы, но уровневая слепота не позволяет основной массе увидеть высокое.

В России перед революцией была во многих отношениях замечательная интеллигенция. Как случилось, что она не только уступила власть интеллектуально слабой и бессовестной кучке заговорщиков, но и частично присоединилась к ним? Заговорщики ловко использовали ложное убеждение, что новое в любом случае лучше старого, поэтому надо все силы бросить на разрушение старого, после