Он как раз вырвал язык у нового беспомощного пленника, когда налетели пять птиц: четыре со всех сторон света и одна пикирующим ударом сверху. Казалось, атака неотразима. Каждая птица не уступала величиной канальной лодке – вихрь крыльев, клюв, когти. Адер в трубу видела на когтях кеттрал, до зубов вооруженных клинками и луками. Они еще издали начали обстрел и все стреляли, приближаясь.

– Прорвутся, – тихо выдохнула Адер. – Убьют гребаного ублюдка.

Нира рядом молчала, в такую же трубу изучая битву. Потом покачала головой и, опустив трубу, мрачно уронила:

– Нет, не убьют.

Первый кеттрал вспыхнул, не долетев ста шагов до лича, второй – мгновением позже. На месте мчавшихся с боевым кличем птиц остались безжизненные обугленные комки, кувырком падающие с неба, пока горящие кеттрал пытались обрезать сбрую. Тщетно.

– Свет доброй Интарры! – выдохнула Адер.

– Им бы сейчас малость не помешало, – согласилась Нира.

То ли лич использовал разом слишком большую силу, то ли не оценил атаки во всей полноте, но трем другим птицам удалось подобраться ближе. Ближе, но недостаточно. Балендин поднял и уронил руку, и ближайший кеттрал, уже снижавшийся для удара, рухнул, разметав коней и людей, пропахал мягкую землю. Конные ургулы с воплями окружили его, роем накрыли разбитую птицу, облепили, как муравьи – гниющую падаль.

Четвертая птица, ударившаяся о невидимую стену, удержалась в воздухе, но по сбивчивым ударам ее крыльев Адер видела, как тяжело она пострадала. Впрочем, она и раненая сумела уйти на север, и, хотя несколько всадников вскачь пустились ее догонять, оставалась надежда, что пристегнутые к когтям солдаты спасутся.

Осталась пятая, отвесно падавшая с облаков.

«На этой Гвенна, – угадала Адер, вглядываясь в трубу. – Самая большая, золотая птица – ее».

Она впустила в себя искорку надежды. Может, Балендин не заметил, может, отвлекся, отбивая четыре атаки с четырех сторон. Не мог же он видеть все сразу, должен хоть где-то недосмотреть. Труба дрожала в руках, не давая разглядеть лица лича. Адер перегнулась со стены, подстроила линзы, и тогда у нее свело живот. Балендин смотрел прямо вверх. Смотрел вверх и улыбался.

Адер стиснула зубы, ожидая неизбежного и для этой птицы, – ее последняя надежда вот-вот вспыхнет пламенем или разобьется оземь. Но в последний момент огромный кеттрал отвернул, ушел на восток, не доведя атаку до конца. Не помогло. Новый удар, не уступавший тем, что покалечили четырех первых, обрушился на золотого коршуна сбоку. Он с воплем перевернулся, чудом выровнялся и исчез за крышами в направлении Разбитой бухты.

Адер не держали ноги.

– Даже близко не подошли, – тихо выдохнула она. – Атака пятью крыльями кеттрал разом, и даже не приблизились.

– Хуже того, – добавила Нира. – Победа еще углубила и пополнила его колодец.

Адер обернулась к старухе.

– Вспомни свой трепет, – негромко пояснила Нира и указала на ургулов, затем на стену с защитниками-аннурцами. – А теперь помножь его на сто тысяч.

Гвенна все еще бранилась, когда Быстрый Джак посадил птицу южнее стены на занятую кеттрал площадку. Правда, из всех кеттрал осталось одно ее крыло.

– Шлюха драная, Шаэлево семя, – рычала Гвенна. – Ублюдок. Сукин сын.

Ругательства, бессвязные и невнятные, сыпались в пустоту, зато помогали не разрыдаться.

Она сознавала риск. Все они сознавали риск. Она, отдавая приказ к атаке, понимала, что люди могут и не вернуться, что Балендин без боя не сдастся и кто-то погибнет. Она сознавала вероятность, что лич попросту слишком силен, да потому и решила напасть сейчас, пока он не стал еще сильнее. Все это так, но видеть, как вспыхивают птицы, как наспех обученные ею люди горят, падают, умирают… Она не представляла, как это будет больно.

Оттого что ее крыло уцелело, делалось еще хуже, и когда Быстрый Джак спрыгнул со спины Аллар-ра, Гвенна свирепо схватила парня за глотку, сбила наземь. Она видела в его глазах страх, чуяла вонь паники, и от этого ей хотелось убить его на месте, покончить раз и навсегда.

– Ты почему отвернул?

– Гвенна, – тихо позвал Талал.

– Не лезь, Талал! – Она не сводила глаз с пилота. – Почему отвернул?

Джаку удалось слабо мотнуть головой:

– Он… нас сделал. Ты же видела.

– Откуда тебе знать?! – заорала Гвенна. – Ты не мог знать, дерьмо негодное! План, драть его не передрать, требовал бить прямо и не сворачивать. Все так и сделали, как ты заметил, если не слишком был занят, обсирая портки!

Джак побагровел, но не попытался ни дать сдачи, ни высвободиться.

– Остальные… – выдавил он, – погибли.

– Случается и так! – вопила Гвенна. – В бою, чтоб тебя, случается, гибнут. Это не повод выходить из боя. Зато у тебя был другой повод – ты перетрусил, тряпка, потому что в тебе что-то сломалось!

Пилот открыл рот, закрыл его и глаза закрыл.

– Гвенна… – На этот раз Талал взял ее за плечо, потянул. – Отцепись от него. Он нас спас, только потому и живы.

Гвенна еще раз ударила пилота головой о землю и, выпрямившись, ткнула пальцем в лицо Талалу.

– Спас, – прошипела она, – потому что удрал. Я послала те крылья в бой. Я сказала им, что мы идем вместе, согласованной атакой, вместе, а потом слиняла.

– Лучше было бы, если бы мы тоже погибли?

– Да, – удивляясь собственной уверенности, ответила она. – Да!

– Нет, – медленно покачал головой Талал.

За его спиной неуверенно поднимался на ноги Быстрый Джак. Гвенна прерывисто вдохнула, задержала воздух в груди и выпустила. Вдохнула еще раз и еще.

«В бою, – писал Гендран, – люди гибнут. Человек не может быть равнодушен к потерям, но это человеческое чувство следует устранить. Тот, кто слишком бережет людей, терпит поражение».

Решив, что уже может говорить, не срываясь на визг, Гвенна повернулась к своему крылу.

– Оставайтесь с птицей, – велела она и кивнула на стену с башнями. – Я доложу императору о нашем провале.

Адер разослала по стене, на запад и на восток, десяток гонцов. Не заметить битву кеттрал было чрезвычайно трудно, но ей нужна была уверенность, что Сыны Пламени понимают, что им предстоит.

– Лич сегодня же нанесет удар, – через гонцов передавала она. – И мы полагаем, удар придется сюда, на эту башню.

Так, во всяком случае, по не вполне доступным Адер причинам полагала Нира. Права была старуха или окончательно свихнулась, но после того, как кеттралов на ее глазах стерли с лица небес, Адер требовалось что-то делать – хотя бы рассылать предостережения. Она искала себе нового занятия, когда из люка на площадке башни шагнула Гвенна:

– Ваше сияние. – Она склонила голову, проявляя несвойственную ей почтительность. – Атака не удалась.