В «деле» 1934 года не осталось никаких свидетельств того, что с рукописями знакомился кто-либо, кроме следователя Шиварова. Я же предполагаю, что их держали в руках сотрудники отдела, возглавляемого Глебом Бокием, с которым имел прямую связь Александр Барченко. Озабоченные своими мистическими «проникновениями» в историю, эти сотрудники могли порекомендовать сохранить и «Погорельщину», и «Песнь о Великой Матери», и «Каина», и лирику как нужный «познавательный материал»… Впрочем, доказательств этому предположению пока нет, но, возможно, они однажды отыщутся.

Окончательно «прорвало» в конце 1980-х, когда «Новый мир», «Сибирские огни», «Север» и другие журналы стали наперебой печатать произведения и документы из старых книг, государственных и домашних архивов. Воспринимались эти публикации на общей волне реабилитации «жертв сталинизма», когда отечественная история стала в руках властей предержащих и «обслуживающего персонала» чем-то вроде оружия, направленного против «империи» и её ныне живущих жителей… Впрочем, это тема для отдельного разговора.

Публикации «Песни о Великой Матери» в «Знамени» в 1991-м и «Каина» в «Нашем современнике» в 1993-м шли уже на фоне государственного и общенародного развала и крушения. Должно было пройти время, схлынуть чёрные волны, прежде чем стало возможно не торопясь, спокойно и вдумчиво оценить и осмыслить сокровища, доставшиеся нам от «моржа златого».

Клюева некогда не замечавшие его любители Серебряного века стали всеми возможными способами вписывать и втискивать в этот самый Серебряный век, не желая думать о том, что ни один из поэтов того яркого, красочного, порочного, сумасшедшего предапокалиптического времени не в состоянии даже частично охватить исторические, мировоззренческие, духовные пласты, подвластные Николаю Алексеевичу. Более того, нас и поныне предупреждают в связи с клюевским наследием, что «миф, даже самый эффектный и увлекательный, может быть опасен. Особенно миф, имеющий острый национальный привкус».

В 1999 году усилиями местных энтузиастов и знатоков жизни и творчества Клюева в Томске на доме по Старо-Ачинской (его последний адрес на воле) была установлена мемориальная доска. А через три года она была сорвана, брошена в канаву (где её в конце концов чудом отыскали) — и сам дом был снесён «по разрешению мэрии». «Свирепому капиталу» и ныне нет дела ни до культуры, ни до человеческой памяти.

Но по-прежнему — один за другим выходят богато и вдумчиво откомментированные тома стихов и прозы, корпуса воспоминаний с доселе неизвестными материалами и документами… В Вытегре и Томске проходят ежегодные Клюевские чтения. Открытие Клюева продолжается, и пожалуй, именно сейчас, в преддверии новых грозных событий, настаёт наконец время осознания его помыслов и пророчеств.

«Завещаю тебе в случае моей смерти поставить на моей могиле голубец — в хмурой нарымской земле», — с этой просьбой обращался Николай Клюев к своему собрату Сергею Клычкову. Неизвестны их могилы, и не стоят над ними голубцы. Но поразительно! Словно через десятилетия услышал эту просьбу поэта-странника наш современник Николай Тряпкин, не знавший о существовании этого письма, когда складывал свой «Стих о Николае Клюеве»:

Мы вспомнили о нём. Сорвана пелена забвения с его имени и его стихов. Теперь — настало время подлинного осмысления. Ради нашей духовной и душевной крепости. Ради нашего просветления. Ради нашего спасения, наконец.

Алексей Тимофеевич и Параскева (Прасковья) Дмитриевна Клюевы — родители поэта. Конец 1870-х — начало 1880-х гг.

Село Андома, где, предположительно, родился Николай Клюев

Вытегра. Дом, где жил Николай Клюев. Ныне — Дом-музей поэта и Детская библиотека

Николай Клюев в детстве. 1885 или 1886 г. (Архив семьи Кравченко)

Соловецкий монастырь

Аввакум и соузники. Старообрядческая икона XIX в.

Николай Клюев с отцом Алексеем Тимофеевичем. 1900 или 1901 г.

Константин Фёдорович Некрасов. 1900-е гг.

Виктор Сергеевич Миролюбов. 1900-е гг.

Иона Пантелеймонович Брихничёв. Около 1905 г.

Обложка первого издания книги Н. Клюева «Сосен перезвон». 1912 г.

Александр Блок

Сергей Клычков

Иванов-Разумник (Р. В. Иванов). 1910-е гг.

Михаил Кузмин. 1900-е гг.

Алексей Ремизов. 1900-е гг.