Так уж совпало, что именно 16 января открылась XIII Всероссийская партконференция. И начиная с 17-го Крупская стала ежедневно читать ему информацию о ходе ее работы, печатавшуюся в «Правде», причем Ленин «просил читать отчет весь подряд. Когда в субботу [19-го — ВЛ.] Владимир Ильич стал, видимо, волноваться, я сказала ему, — пишет Надежда Константиновна, — что резолюции приняты единогласно. Суббота и воскресенье ушли у нас на чтение резолюций. Слушал Владимир Ильич очень внимательно, задавая иногда вопросы»1372. Об этом же 20 января написал и профессор Осипов: «После завтрака Владимир Ильич сидел на балконе, выходящем в парк… Надежда Константиновна читала ему газету, которую он слушал с большим интересом»1373.

Но болезнь продолжала наступать, и еще вечером 19-го Крупская заметила, что Ленин «часто закрывал глаза, как-то побледнел, а, главное, у него как-то изменилось выражение лица, стал какой-то другой взгляд, точно слепой. Но на вопрос, не болит ли что, отвечал отрицательно»1.

20-го, в какой-то момент, Николаю Семеновичу Попову показалось, что на лице Владимира Ильича появился синюшный оттенок. Но приехавший профессор Фёрстер не нашел никаких отклонений, как и профессор Авербах, который, проверив глаза больного, убедился в том, что Владимир Ильич по-прежнему совершенно «правильно называл буквы таблиц».

В том, что Ленин воспринимал всю эту информацию, нет никаких сомнений. Но возможно ли хоть как-то уловить его отношение к происходившей дискуссии? Косвенные данные на сей счет, как мне кажется, существуют.

Источником информации о ходе дискуссии была в эти дни для Владимира Ильича Крупская. Это был период особой близости между ними в том смысле, что, с одной стороны, он более определенно стал выражать свои реакции, а, с другой — она еще летом научилась понимать его мимику, жесты, улавливать малейшие нюансы настроения, угадывать вопросы.

Можно с достаточным основанием полагать, что в тех случаях, когда самой Крупской приходилось в эти дни публично выступать по поводу дискуссии, она наверняка предварительно делилась своими соображениями с Владимиром Ильичем.

3 января 1924 года «Правда» публикует статью Крупской «Ближе к рабочей массе». Критикуя «Новый курс» Троцкого, писавшего, что рабочие от станка составляют лишь 1 /6 всего состава партии, она отмечает: «Этот удельный вес 1/6 недооценивает группа демократического централизма, которая центр тяжести вопроса видит не в том, как обеспечить этой 1/6 достаточное влияние на партию, а в том, чтобы обеспечить права любому члену партии, что ставит весь вопрос на слишком формальную — чуждую нашей партии почву.

Необходимость ориентироваться в первую очередь на рабочих от станка, на рабочую массу забывает и тов. Троцкий, когда он призывает партию ориентироваться на молодежь. Наша партия не знала до сих пор разделения на стариков и молодых, на возраст до сих пор у нас в партии не смотрели… Лозунг ориентации на молодежь, в противоположность ориентации на рабочие массы, в корне неверен, и потому его легко использовать демагогически».

Так, может быть, и утверждение об опасности бюрократизации партаппарата, на которую указывают оппозиционеры, тоже попахивает демагогией? Нет. «Говорят, что партийный

1 Известия ЦК КПСС. 1989. № 4. С. 174.

583

аппарат бюрократичен, — пишет Крупская, — что он мертвит жизнь партии, что вместо того, чтобы служить делу спайки между рабочей массой и руководящим центром, аппарат превратился в средостение между ними. Не станем спорить.

Что же надо сделать, чтобы это изменить? Где практические предложения? Уничтожить партийный аппарат? Вряд ли кто, кроме сисечного ребенка, это предложит. Обновить состав аппарата? Подыскать менее бюрократически устроенных людей, вроде т. Пятакова или т. Осинского?

Не в людях дело, а в системе, в структуре аппарата. Это, конечно, всем ясно». Не упоминая имени Владимира Ильича, Крупская пишет: «Было предложение: Ц.К.К составить из рабочих от станка, но оно исходило не от оппозиции. Обсуждалось ли оно?

..Дискуссия по деловой линии даст куда лучшие результаты, чем критика “вообще”, чем всякие заподазривания, от которых остается тяжелый осадок, мешающий работать».

11 января 1924 года «Правда» публикует речь Крупской на Бауманской районной партконференции Москвы. В этом выступлении она уточняет само понятие фракции: «Когда мы говорим о фракции, то мы должны иметь в виду, что фракция в нашей партии обозначает группировку для определенных действий, а не просто группировку единомышленников для проработки какого-либо вопроса».

Однако весь опыт истории партии свидетельствует о том, что «всякая такая группировка, как будто вначале преследующая чисто теоретические цели, в силу определенной логики, в силу того, что ее члены — публика не только разговаривающая, но и действующая, активная, перейдет во фракцию, и, конечно, создание всякой фракции значительно обессилит партию».

Крупская предупреждает об опасности «простых» решений. «Многие товарищи, — говорит она, — представляют себе дело слишком просто, видя выход лишь в широком развитии в партии начал выборности. Не следует, однако, самообольщаться относительно выборности. [Формальная] выборность в конце концов даст чрезвычайно мало».

Крупская не противопоставляет, а напрямую связывает эффективность выборности с уровнем сознательности членов партии. В противном случае, рядовые партийцы могут стать объектом манипулирования со стороны более опытных политиков.

«Сейчас, — говорит она, — ситуация очень сложная, необходимо, чтобы партия ясно представила данный момент и чтобы каждый член партии представил себе, что он лично в данный момент должен делать. Вот этой ясности, я боюсь, у нас в партии нет.

Может быть это ясно представителям определенного круга старых работников, определенной группе товарищей, много думавших об этом, но если мы будем говорить про рядовых, массовых членов партии, то я боюсь, что это сознание недостаточно глубоко и отчетливо».

А без такого понимания нельзя решить ни одной задачи. «Возьмем хотя бы пресловутый вопрос о выборе секретаря. Разве тут дело только в выборности. Важно, чтобы… каждый выбирающий ясно представлял себе, какого секретаря ему надо выбрать, ясно представлял те качества, свойства, которые нужны секретарю и т. д.

Тут необходимо, параллельно с демократизацией партии, вести еще работу и по уточнению прав и обязанностей партийных должностных лиц, по выяснению их функций и более полному определению тех свойств и качеств, которыми они должны обладать».

Без этого «всякие разговоры о бюрократизме вообще, о добром или дурном намерении тех или иных “аппаратчиков” только запутывают этот важный вопрос.

Мы сейчас переживаем — заключает Крупская, — настоящий дискуссионный припадок. Много в нем больного. Но этот припадок показывает две вещи: с одной стороны он указывает на определенную чуткость в рядах партии, осознание того, что нужна какая-то громадная работа, что надо как-то перестроиться, реорганизоваться так, чтобы организация аппарата более соответствовала потребности момента. Это — здоровое чутье.