– Ты просто повторишь мой путь, глупец!

– Думаю, нет, – сказал Гармодий. И поглотил своего врага, как поступают Дикие.

Высоко в эфире Эш почувствовал, что его марионетка умирает. Его враг был смертельно ранен, но Эшу пришлось отпустить его обратно в изуродованные объятия земли. Он видел все. Огонь, дождь, разрушение и смерть.

Он смотрел на Гармодия, который стоял в эфире, невредимый и готовый ко всему. Смертельно опасный, могущественный и заполучивший все знания Шипа.

Он смотрел на других: на золотую ауру жалкой королевы, инструмента лицемерной Тары, на игрушки павшего Змея… он ненавидел их всех.

Но синий огонь так и не погас, а Змей дважды разорвал его плоть до костей. И меч… какое-то человеческое дитя ударило его чем-то страшным. Даже укус жалкого насекомого может причинить боль.

Эш никогда не любил авантюр.

Поэтому он развернулся в воздухе – так высоко, что его почти никто не заметил, – и громко, радостно и злобно закричал.

Одно из двух яиц, которые Шип так долго вынашивал в себе, треснуло, и облако черных спор наполнило грязный влажный воздух. Споры превратились в жутких, вызывающих болезни существ. Второе яйцо проклюнулось.

Эш бы рассмеялся, но дышать было тяжело. Слишком высоко он поднялся. Он повернул на запад и заскользил прочь. Он мог пролететь так тысячу миль, не уставая.

Змей изо всех сил махал крыльями, но одно из них было разорвано почти в клочья, а на втором чернели дыры.

До земли было далеко. Скоро он дернулся и утратил остатки контроля над собой. Потерял сознание. Рухнул.

Гармодий смотрел, как победитель ускользает прочь, на далекий запад, а проигравший падает. Падение было долгим. Небеса находятся очень высоко.

Выше, чем я думал.

Габриэль постучался…

…в дверь и вошел в его голову.

– Он прикрывал нас много часов, ты сможешь его спасти?

Гармодий угрюмо ухмыльнулся:

– Спасти? Я спляшу на его могиле.

Габриэль помолчал:

– Послушай. Ты – самое близкое подобие учителя, которое у меня было за последние годы. Я хочу, чтобы ты кое о чем подумал. Сегодня мы выстояли, потому что медведи, люди и ирки сражались плечом к плечу. Некоторые ирки и многие люди злы по природе своей. И что из того? Мы – кем бы мы ни были – поверили, что можем стать союзниками. Епископ не глупый, Гармодий. Это убийство.

Гармодий смотрел на падающего дракона.

– Я не убивал его.

– Мы – союз всех людей в этой сфере? – спросил Габриэль. – Или просто еще одна сила?

Гармодий фыркнул.

– Спаси его, – попросил Габриэль.

Гармодий выругался. А потом потянулся в реальность и стал отдавать силы. Он отдавал их, пока деревья не погибли. Когда Габриэль открыл ему свой резерв, он отдал и его.

Он влил в дракона весь свой запас, а потом еще рискнул – и позаимствовал силу у Амиции.

Мастер Смит проснулся и понял, что голова его лежит на льняной подушке. Открыл глаза. И встретил взгляд красивой монахини. Он никогда не видел ее в человеческом теле, но хорошо ее знал.

– Я не умер, – сказал он.

– Нет, – улыбнулась Амиция, – мы тебя спасли.

Она убрала локон под вимпл.

– Ты нас тоже спас, так что это справедливо.

Мастер Смит долго лежал неподвижно, наслаждаясь ощущениями. Он осознал с ужасающей ясностью, что с ним произошло. Он лишился правой руки.

Не в реальности.

У соседней кровати стояла другая красивая женщина, склонившись над бледным темноволосым человеком. И его мастер Смит тоже хорошо знал. И его брата, который стоял рядом с еще одной красивой женщиной, темноволосой – та, что рядом с Красным Рыцарем, была блондинкой.

– Габриэль, – сказал мастер Смит, – ты выжил и победил.

Он сел – движение вышло неловким и странным, нечеловеческим, – повернулся и улыбнулся Гэвину. Брату Габриэля.

– Кто все эти красивые женщины и что они в вас двоих нашли?

Светловолосая отвернулась, резко втянув воздух сквозь зубы. Габриэль протянул руку и поймал ее.

– Это Бланш Голд, и я не представляю, что она во мне нашла. Останься. У меня нет от тебя секретов, – добавил он для нее.

Гэвин рассмеялся:

– Ничего себе, Бланш. На моей памяти он такого никому не говорил. Мастер Смит, а это леди Мэри, которую когда-то звали Ледяное Сердце, а теперь зовут моей нареченной.

Мастер Смит странно дернулся – вероятно, изображал поклон.

Женщины сели. Мастер Смит подумал, что обе отличаются завидным достоинством, и наметил себе поухаживать за ними. По одной за раз.

Он улыбнулся.

Габриэль тоже сел.

– Мне кажется, победа – слишком громкое слово, – на брата он не посмотрел, – мы выстояли.

Мастер Смит вдохнул и порадовался тому, что жив.

– Первый альянс людей и Диких. Если это не победа, то что тогда? А куда делся Эш? – спросил он после паузы.

В ткани эфира прошло какое-то возмущение.

– Гармодий говорит, что он ушел на запад, – нахмурился Габриэль. – Это я и имел в виду. Ничего не кончено. Север королевства лежит в руинах. Десять тысяч человек мертвы. А потери Диких ничто не считал. Двадцать тысяч?

Бланш зажала ему рот рукой:

– Не смей так говорить. Мы победили.

– Но это меня не радует. Я надеялся, что все кончится.

Мастер Смит вздохнул, дивясь человеческому подходу.

– Ничто и никогда не заканчивается. – Он улыбнулся красавицам, которые его не замечали. – Мы столько можем сделать вместе. – Он постарался, чтобы это прозвучало торжественно.

Габриэль поднял культю левой руки:

– Можем купить на двоих пару перчаток.

Мастер Смит засмеялся и лег.

– Люди невероятны, – тихо сказал он.

На следующий день Красный Рыцарь – герцог Фракейский и капитан королевы – тщательно облачился с помощью любовницы и оруженосца, а потом надел – довольно церемонно – те части доспехов, которые еще прилично выглядели и при этом были для него достаточно легкими.

В доспехах и с оружием он вышел из госпитальной палатки, поставленной орденом Святого Фомы, туда, где ждал Ателий, целый и невредимый, не участвовавший в бою. За терпение ему досталось яблоко.

С помощью Плохиша Тома, Тоби и сэра Майкла капитан сумел сесть в седло.

Том ехал рядом с ним. Он был в полном доспехе и сюрко примипила отряда.