Понятие превентивной дипломатии вошло в политический лексикон после публикации «Повестки дня во имя мира» Б. Б. Гали в 1992 году. С тех пор словосочетание «превентивная дипломатия» стало лозунгом всех политических подходов к безопасности. В «Повестке дня во имя мира» сказано, что превентивная дипломатия — это действия, направленные на предотвращение роста разногласий между сторонами, перерастания существующего напряжения в конфликт и ограничение последнего, если он все же имеет место.

Меры, которые может принять предупрежденная о возможном конфликте превентивная дипломатия — это и визовый контроль, и контроль над вооружениями, и обсуждение условий международной финансовой помощи и двусторонней помощи — все что можно использовать для сдерживания конфликта или давления на лидеров, провоцирующих его развитие.

Раннее предупреждение — весьма привлекательный инструмент конфликтного менеджмента, так как он позволяет сэкономить ресурсы и обойтись без человеческих жертв. В истории международных отношений конца XX столетия известно около десяти случаев успешного предотвращения конфликта с помощью инструментов раннего предупреждения (например, применительно к Европе — это в Эстонии, Латвии и Македонии). Причина заключается в том, что сегодня раннее предупреждение работает при весьма определенных условиях.

Концепция раннего предупреждения подразумевает, что политики (как непосредственно вовлеченные в конфликт, так и международные посредники) заинтересованы в мирном разрешении и предотвращении конфликта. Как показывает опыт, зачастую это совсем не так. Политики заинтересованы в симпатиях электората. А на раннем предупреждении нельзя повысить свой имидж, т. к. предупрежденный конфликт — это фактически конфликт не произошедший, о котором широкая общественность может ничего и не узнать. Зато удачное урегулирование конфликта, эффектное достижение мирного соглашения, широко освещенное средствами массовой информации, способно сильно повысить популярность того или иного политика в глазах избирателей.

Привлечение посредников от развитых стран помогает предотвратить конфликт лишь в том случае, если им досконально известны причины и движущие силы конфликта.

Таким образом, на сегодняшний день стратегия раннего предупреждения успешна лишь при соблюдении ряда условий: мир в стране, где существует опасный конфликтный потенциал, должен иметь большое значение для мирового сообщества и в первую очередь для основных игроков современных международных отношений, для самих конфликтных сторон мирное урегулирование этнических проблем должно быть предпочтительнее военного решения, серьезность конфликта должна быть осознанна на раннем этапе.

6.2. Стратегия и практика реагирования» НАТО

В связи с тем, что в 90-х годах XX столетия глобальное противостояние сверхдержав ушло в прошлое, конфликтность и политико-военная нестабильность в Европе и мире приобрели качественно новое содержание. На первый план вышла проблема урегулирования многочисленных очагов региональной напряженности. При этом в самом процессе урегулирования стало преобладать так называемое силовое умиротворение над традиционным миротворчеством времен «холодной войны». Примером такого умиротворения можно рассматривать вооруженный региональный конфликт в Персидском заливе 1990–1991 годов, который напрямую не затронул европейскую безопасность. Важно то, что сама операция антииракской коалиции фактически стала возможной только благодаря активному использованию годами отлаженных механизмов взаимодействия, сложившихся в рамках интегрированной военной структуры НАТО.

Центр регионального вооруженного противостояния сместился в сторону более ограниченных по масштабу и географическим параметрам столкновений, подобных этнополитическим конфликтам в Центральной и Восточной Африке (Заир, Бурунди, Сомали), Юго-Восточной Азии (Индонезия), на Среднем Востоке (Афганистан) и в бывшей Югославии. Изменения в характере региональных конфликтов 1990-х годов развивались по двум основным направлениям:

• во-первых, происходило постепенное размывание грани между конфликтами низкой и средней интенсивности (субконвенционального и конвенционального характера), что было связано с ростом после окончания «холодной войны» возможностей ведения продолжительных военных действий без опасности перерастания их в глобальный конфликт, массовым притоком оружия в регионы, ограниченными ресурсами воюющих сторон, недостаточными для поддержания конфликта на уровне обычной войны (и, соответственно, возросшей зависимостью военных действий от сезонных факторов при профессионализации лишь части участвующих в них вооруженных формирований;

• во-вторых, размывалась военно-политическая грань между внутренними и межгосударственными конфликтами. Сравнительно быстрая интернационализация внутригосударственных противоречий стала, с одной стороны, неизбежным следствием этнополитического передела, которым сопровождался распад биполярной системы, а с другой стороны, одним из проявлений общемировой тенденции глобализации и роста взаимозависимости. Вследствие этого именно ограниченные конфликты внутреннего интернационализированного характера стали основным типом вооруженного противостояния в 1990-е годы.

Опасность угроз, создаваемых конфликтами этого типа, усугубляется тем, что они, как правило, носят комплексный характер и являются частью более широкого геополитического противостояния. Примером служат образовавшиеся в первой половине 1990-х годов в ряде районов мира целые «зоны нестабильности», для которых характерна постоянная военно-политическая напряженность и периодические вспышки насилия (например, протянувшаяся от Юго-Восточной Европы до Ближнего и Среднего Востока «дуга кризисов», включающая территорию бывшей СФРЮ и юга бывшего СССР вплоть до Восточного Туркестана, и примыкающие к ней районы конфликтов в Кашмире, Таадкикистане/Афганистане, Чечне и т. д.) [4]. Типичными для последнего десятилетия XX века и наиболее острыми конфликтами внутреннего интернационализированного типа стали войны на территории бывшей Югославии — в Хорватии, Боснии и Герцеговине, Косово.

Серия неудач в 1993–1994 годах в области урегулирования локально-региональных конфликтов не только в странах «третьего мира» (крах многонациональной операции в Сомали, кровопролитные межплеменные столкновения в Бурунди и Заире, рост внутренней нестабильности на Гаити, обострение ситуации в Афганистане и Анголе), но и в центре Европы (на территории бывшей Югославии), свидетельствовала о том, что «традиционное миротворчество», доминировавшее в таких международных организациях, как ООН, больше не срабатывает. В этих условиях основную нагрузку по реагированию на «новые вызовы» международной безопасности взяли на себя США, однако единоличное бремя ответственности за поддержание глобальной безопасности оказалось непосильным даже для США, что сделало задачу укрепления союзнических отношений — прежде всего, с европейскими партнерами по НАТО — основным американским внешнеполитическим приоритетом. Военно-политические структуры НАТО естественным образом подключились к поиску адекватного ответа на «новые вызовы» европейской