Поражения на фронте вызывают в Петрограде шок и истерию. Главными виновниками катастрофы считаются Ленин и большевики – это они по заказу немцев разложили армию и убедили ее отступить, пишут все газеты. После первой статьи в «Живом слове» все газеты пишут о предательстве Ленина как о доказанном факте. «Благодаря им: Ленину, Зиновьеву, Троцкому и т. д. – в эти проклятые черные дни – 5–6 июля – Вильгельм II достиг всего, о чем только мечтал», – пишет Владимир Бурцев, Шерлок Холмс русской революции, разоблачитель агентов и провокаторов. Для него нет сомнений: Ленин – предатель.

Первым арестовывают Каменева, потом командира кронштадтских моряков Раскольникова. Ленин и Зиновьев скрываются. Бегство Ленина пресса однозначно трактует как еще одно доказательство вины. «Ленин отправился в Германию, где в настоящий момент и находится. Бежал Ленин, трусливый шпион, заметающий след своего побега после провала, бежал фальшивомонетчик революции, бежал разгаданный и разоблаченный», – пишут «Биржевые ведомости».

Даже многие большевики не понимают, почему лидер партии прячется, вместо того чтобы сдаться и устроить из суда громкое шоу – новое дело Дрейфуса. Но Ленин, как обычно, плюет на мнение товарищей. Он не за границей: в парике, без усов и с фальшивым паспортом он едет за город, к озеру Разлив. Вместе с верным Зиновьевым они селятся на чердаке в доме рабочего, потом Ленин перебирается в шалаш у озера. Там, под кустом, лидер большевиков сооружает себе «кабинет» для работы, в который не пускает даже Зиновьева. Он жадно читает газеты и радуется новостям, придумывает план нового вооруженного восстания против Временного правительства, с учетом предыдущего неудачного опыта.

Троцкий (формально еще не большевик) – на свободе, но даже в буфете исполнительного комитета все смотрят на него как на прокаженного. Он все равно туда ходит – в буфете раздают чай и бутерброды с черным хлебом и сыром или красной икрой. Затем Троцкий замечает, что в разгар травли большевиков ему дают стакан чаю погорячее и бутерброд получше: персонал Смольного, курьеры, караульные – симпатизируют большевикам.

Троцкий пишет открытое письмо в поддержку большевиков, заявляет, что намерен выступать в их защиту в суде. 10 июля его арестовывают и отправляют в Кресты. Следом туда же сажают его единомышленника Луначарского. Пока Троцкий и Луначарский в тюрьме, их заочно принимают в партию большевиков и даже – вместе с Лениным – заочно выбирают почетными председателями очередного партийного съезда.

После июльского восстания многие в Петрограде считают, что с большевиками покончено навсегда. Но обвинения в связях с немцами расползаются дальше, следующая жертва патриотической прессы – лидер эсеров Виктор Чернов.

Эсеры – самая старая и крупная партия, обладающая наибольшим влиянием на крестьян. Но теперь у них проблема с лидерами: легендарные руководители Михаил Гоц и Григорий Гершуни не дожили до революции. В своих воспоминаниях Чернов (пишущий о себе в третьем лице) жалуется, что ему не хватает их харизмы и опыта. У него нет ни решительности, ни широты взглядов покойных лидеров, но лучшего лидера у эсеров нет. Чернова любят крестьяне и говорят, что он один может произносить по 13 речей в день.

Эсеры выигрывают все местные выборы, но в правительственной коалиции явно лидирует Церетели. Бывший глава Боевой организации эсеров Борис Савинков и бывший глава фракции трудовиков в Думе Александр Керенский теперь стараются дистанцироваться от партии и от Чернова, каждый из них слишком популярен сам по себе.

Чернов хочет осуществить главную мечту российского крестьянства, дать им «землю и волю». Верный ученик Бабушки, министр земледелия считает, что снять напряжение среди крестьян можно только быстрым переделом земли. При этом Временное правительство повторяет, что земельную реформу должно разработать Учредительное собрание, а если начать раздавать крестьянам землю, все солдаты с фронта дезертируют, чтобы успеть к переделу. Чернов уверяет, что за свою землю они, наоборот, будут воевать с удвоенной силой. Он вводит мораторий на все земельные сделки – Чернов ставит на общину, а не на индивидуальных собственников.

В прессе Чернова называют пораженцем, агентом, пишут, что он берет деньги у немцев. Лидер эсеров даже на время уходит в отставку, чтобы посвятить все свое время доказательству собственной невиновности. Но партия продолжает его отстаивать – эсеры выдвигают условие Керенскому: они поддержат новое правительство, только если туда снова войдет Чернов.

Пока наступление Керенского успешно развивалось, казалось, что вся армия обожает нового военного министра. Когда начинается отступление, между генералами и Керенским обнаруживается серьезное противоречие, которое обнажается на совещании всех командующих в Могилеве 16 июля.

Керенский приезжает из Петрограда вместе с Борисом Савинковым, правительственным комиссаром на фронте. Приехав, Керенский отказывается выходить из поезда, потому что его встречает всего лишь адъютант Брусилова, а не сам Верховный главнокомандующий. Керенский ждет в вагоне, когда приедет Брусилов, и это не требование протокола, а просто его прихоть.

Из-за опоздания Керенского совещание начинается на полтора часа позже. Генерал Деникин, которого Керенский давно раздражает, обвиняет его в развале армии, разрушении дисциплины и подрыве авторитета офицеров. Керенский поражен – он выслушивает обвинения, обхватив голову руками, но благодарит Деникина за «смелое, искреннее слово».

Затем Брусилов говорит, что для спасения армии нужно отменить «Декларацию прав солдата», лишить военных права митинговать и участвовать в политике, ликвидировать солдатские комитеты. Керенский внимательно его слушает, но, вернувшись в Петроград, тут же увольняет. Брусилов очень удивлен и оскорблен – о чем немедленно рассказывает журналистам.

Новым Верховным главнокомандующим Керенский назначает Лавра Корнилова, единственного крупного военачальника, который отсутствовал на скандальном совещании в Могилеве. Корнилов еще недавно командовал столичным военным округом – и запомнился своим конфликтом с Петросоветом. Теперь же он прославился тем, что начал вешать дезертиров и тем самым ввел смертную казнь в армии.

Назначение Корнилова – это идея Савинкова, бывшего террориста, который стал большим поклонником бывшего царского генерала Корнилова, когда работал комиссаром правительства на Юго-Западном фронте. В Корнилове Савинкову нравится «отношение к вопросу о смертной казни, понимание причин Тарнопольского разгрома, твердость в борьбе с большевизмом». Керенскому же нравится то, что Корнилов – единственный генерал, который считает, что институт комиссаров полезен.

Впрочем, в ответ на телеграмму о назначении Корнилов перечисляет условия, при которых примет пост, в том числе полную свободу действий и «ответственность только перед собственной совестью и всем народом». Керенский начинает сомневаться, стоит ли ему назначать Корнилова, – но, в общем, уже поздно, о назначении героя радостно трубит пресса.