Эта директива показалась Черчиллю неубедительной и недостаточно ясной. 30 апреля он информировал Трумэна, что военная часть программы ему нравится. Но он не верил, что югославы, за которыми стоит советское правительство, согласятся на вступление войск Александера и взятие под контроль Венеции-Джулии. Он предсказал, что югославы попытаются захватить эту территорию, предъявить свои права и занять порты Триест, Пулу и Фиуме, а может быть, и больше. Американцы и британцы, подчеркнул он, успокоили Сталина относительно капитуляции немцев в Италии.

Но они никогда не брали на себя обязательств согласовывать с югославами и русскими продолжение наступления своих войск с целью освобождения Италии и регионов Адриатики и докладывать им о действиях, которые считают нужным предпринять наши командующие. Мы, утверждал он, имеем точно такое же право войти в Триест, если сможем до него дойти, как русские имеют право пробить себе дорогу к Вене. «Поэтому я надеюсь, – заметил он, – что Александеру будет предоставлена возможность как можно быстрее и в обстановке как можно более строгой секретности выполнить план. одобренный Объединенным комитетом. А самое главное, мы попытаемся завладеть Триестом с моря прежде, чем проинформировать русских и югославов, если, разумеется, главнокомандующий сочтет, что план можно успешно выполнить с помощью десантных и других войск, находящихся в его распоряжении…»

Премьер-министр рассудил, что это внесет дополнительную гармонию в американо-британско-итальянские отношения, расколет и сделает неэффективным коммунистическое движение в Италии, особенно в Северной Италии. Будет шоком, предсказал он, когда американские войска отступят на расстояние ста двадцати миль вдоль нескольких сот миль Западного фронта и советские войска захватят эти регионы Центральной Германии. Шок будет еще сильнее, если в это же время югославы оккупируют всю Северную Адриатику. Поэтому он умолял Трумэна позволить ему провести эти операции в официально признанной зоне действия американо-британских войск, не раскрывая никаких планов; он считал, что в этом конкретном случае мы имеем право сначала действовать, а потом объяснять.

30 апреля Трумэн тотчас же созвал заседание в Белом доме. Как раз перед началом дискуссии доложили, что югославские партизаны уже заняли порты Триест и Пула. Президенту не нравилась перспектива захвата югославами столь жесткого контроля над этим регионом. Он понимал, что будет трудно, а вероятно, и невозможно ослабить этот контроль. Но на этот раз он так же, как и Рузвельт, не хотел жертвовать жизнями американских солдат в борьбе за этот регион. В этом он разделял тревогу генерала Маршалла. Маршаллу и его штабу было поручено заниматься лишь военными проблемами, и он мог бы полностью оставаться в стороне от ситуации. В телефонном разговоре с Грю Стимсон утверждал: «Штаб полагал, что мы, скорее всего, сначала вступим в конфликт с Тито, но в штабе знают, что в этом вопросе Тито поддерживают русские».

Маршалл постоянно напоминал Трумэну, что мы заинтересованы в сотрудничестве с Советским Союзом на Тихом океане и что военные не хотят, чтобы части, которые планируется быстро перебросить на Тихий океан, задерживались на Балканах. Но Стимсон был готов согласиться с политикой Государственного департамента, противоречащей желанию штаба армии.

Ответ Трумэна Черчиллю, подготовленный Государственным департаментом 30 апреля и отправленный в тот же день, в сущности, предоставлял Александеру свободу до тех пор, пока это не выльется в борьбу с югославами. Он не гарантировал поддержку американцев на случай столкновения с Тито. Трумэн согласился, что «в той фазе операции, пока он [Александер] пытается установить свои линии сообщения с Австрией и установить контроль над Триестом и Пулой. нет необходимости требовать предварительного согласия русских. Прежде чем части Александера войдут в Венецию-Джулию, он должен информировать маршала Тито о своих намерениях и объяснить ему, что, если какие-нибудь югославские части останутся на этой территории, они обязательно должны перейти под командование Александера. FAN-536 предписывает Александеру выяснить, не отказываются ли сотрудничать югославские части, и связаться с Объединенным комитетом прежде, чем предпринимать дальнейшие действия в этом регионе. Я считаю это важным, так как хочу избежать использования американских войск в борьбе с югославскими войсками или использования их в борьбе на балканской политической арене».

Александер пошел дальше и приказал британским дивизиям, находящимся под его командованием, обеспечить защиту Триеста. морского рейда в Пуле и путей сообщения между Италией и Австрией. 1 мая он так рассказал Тито о своих планах: «Они похожи на те, что мы обсуждали в Белграде… Полагаю, что все Ваши части, находящиеся в этом регионе и причастные к операции, перейдут под мое командование, как Вы предлагали во время наших переговоров в Белграде, и что теперь Вы выпустите распоряжения, касающиеся этого вопроса».

В то же время он доложил Черчиллю, что войска Тито сражаются в Триесте и стремятся оккупировать большую часть полуострова Истрия. «Я совершенно уверен, что он не отведет свои части, если получит такой приказ, если только русские не прикажут ему сделать это». Он добавил, что, если Объединенный комитет прикажет ему занять всю Венецию-Джулию, ему придется сражаться с югославской армией, которая, безусловно, будет иметь моральную поддержку русских. Смысл этого послания заключался в том, чтобы предупредить выпуск подобного приказа.

2 мая британские (новозеландские) части встретились в Триесте с югославскими войсками. Они приняли капитуляцию немецкого гарнизона, что надеялся осуществить Тито, и беспрепятственно заняли доки. Югославские партизаны удерживали центр города. Александер направил подразделения в города Монфальконе и Горицию, к северу от Триеста, где уже вовсю хозяйничали югославские партизаны. Они призывали итальянцев на насильственные работы, захватывали банки и другую собственность, переименовывали улицы. мстя итальянцам за участие в войне на стороне фашистов.

6 мая Черчилль поддержал Александера следующими словами: «Вы, безусловно, имеете право идти так далеко и так быстро, как только можете, пока не вступите в контакт с русскими или югославскими войсками…»

Части Тито продолжали удерживать всю территорию до реки Изонцо, что составляло девяносто пять процентов всей Венеции-Джулии. Они даже пытались установить гражданскую власть в примыкающей части Удине, итальянской провинции к западу от Венеции-Джулии.

Такова была угрожающая ситуация в регионе, когда ранним утром 7 мая немцы подписали в Реймсе полную капитуляцию. Заглянем снова немного за горизонт этого повествования: Трумэн и Черчилль, а также их военные и гражданские советники собрались вместе с целью ограничить власть Тито. 11 мая Трумэн отправил Черчиллю послание, более решительное по тону, чем все предыдущие. Он сказал, что его все больше тревожат действия Тито в Венеции-Джулии и он боится, что, если действия Тито увенчаются успехом, идентичные требования уже готовы для Южной Австрии (Каринтии и Штирии) и, вероятно, существуют подобные планы относительно частей Венгрии и Греции. Следует ли, спрашивал президент, позволять нашим союзникам заниматься «бесконтрольным захватом земель»?