Реми фыркает.

– Хадсон способен силой мысли обращать людей в пыль. Они просто исчезают.

Колдер замирает, и ее красивое лицо становится совершенно серьезным.

– Он не может этого делать, Реми, – говорит она, перестав накручивать волосы на палец, и в ее голосе звучит неподдельная тревога. – Скажи ему, что он не может этого делать.

Мы все поворачиваемся к Колдер.

– Почему? – спрашиваю я. – То есть у нас всех есть мысли насчет того, почему это неправильно, но почему так считаешь ты?

– Потому что никто не должен вести чужую битву, – говорит она, как будто это самая очевидная вещь на свете. И, видя, что мы по-прежнему не понимаем, о чем она, добавляет: – Душа должна нести вес только одного человека, а если она попытается нести больше, то просто сломается. – Она распушает свои волосы, будто собираясь сделать самое важное селфи в своей жизни, и поворачивается к Хадсону. – Так что не делай этого, лады?

В качестве последнего штриха она подмигивает Реми, и я понимаю, что в каком-то смысле он немного похож на Хадсона. Мне всегда было трудно понять, каким образом Реми ухитряется держать в голове судьбы всех и не пытаться спасти каждого, и теперь Колдер одной фразой привела в чувство нас всех.

Реми наклоняется и заключает ее в свои медвежьи объятия.

– Черт побери, как же я люблю тебя, подруга, – хрипло говорит он, и она принимает его объятия секунду или две, затем отпихивает, сетуя на то, что он портит ее прическу. Но, когда он поворачивается к Хадсону, она глядит на Реми так, будто он ее солнце, и я улыбаюсь. Похоже, наша Колдер неравнодушна к своему лучшему другу.

– Хорошо, значит, мы все согласны, что используем наше ядерное оружие, только если окажется, что другого выбора нет, да? – спрашиваю я и заглядываю в глаза друзьям по очереди. Мое сердце переполняет благодарность, когда они все кивают и хлопают Хадсона по спине. Глаза моей пары подозрительно стекленеют, и я сжимаю его руку. – Какие у нас еще есть варианты?

– Я предлагаю вот что – давайте подойдем прямо к этому говнюку и прикончим его, – говорит Джексон. – Я могу расплющить его сердце с помощью телекинеза, если подойду к нему немного ближе.

– Как бы приятно ни звучал этот тизер, – усмехается Хадсон, – разве ты не заметил, что сегодня наш дорогой папаша надел доспехи?

Джексон смотрит на своего брата, вопросительно выгнув бровь.

Хадсон закатывает глаза.

– Они сделаны из того же металла, который был в темнице. Думаю, он приказал Кузнецу изготовить для него доспехи, которые нейтрализуют действие магии.

– Не в обиду тебе сказано, но твой папаша однозначно трусливая гнида, – бормочет Флинт.

– Какая тут может быть обида? – растягивает слова Хадсон. – Я уверен, что лучше о нем не скажешь.

Мы, все остальные, бормочем, соглашаясь.

– Это бы не сработало, даже если бы на нем не было доспехов, – говорит Реми.

– Что ты имеешь в виду? – начинает Мэйси, но он только показывает подбородком на луг внизу и протягивает руку к странному алтарю Сайруса, вытянув ее ладонью вперед. Затем описывает в воздухе круг, и с помощью магии мы видим то, чего не могли видеть прежде.

Сайрус и все это каменное сооружение окружены странным силовым полем. Оно состоит из миллиона нитей белого света, образующих над платформой и столбами купол, и у меня нет никаких сомнений, что он осветил бы любого, кто подошел бы к нему. И к этому куполу подсоединены три купола поменьше, окружающие его. Вокруг большого купола толпятся сотни приспешников Сайруса, и их охраняют солдаты, составляющие еще более широкий круг. Внутри каждого из куполов поменьше стоит ведьма, направляющая магическую силу к кругу камней, где находится Сайрус, и каждую окружают еще по пятьдесят ведьм и ведьмаков, протягивающих к ней руки.

– Возможно, – объясняет Реми, – эти ведьмы и ведьмаки наполняют энергией купол вокруг одной ведьмы, а она в свою очередь закачивает эту энергию в купол Сайруса.

– Как будто было недостаточно жести, – сетует Иден. – И что же, теперь у этого мудака есть еще и собственное силовое поле? Какого черта?

Обычно Иден готова ко всему, и сейчас, видя, как она обескуражена, я окидываю взглядом остальных, пытаясь понять, какой настрой у них.

Ответ на этот вопрос не радует. На челюсти Флинта перекатываются желваки, что бывает только тогда, когда он по-настоящему расстроен. Шрам Джексона стал особенно заметен – верный признак того, что он стискивает зубы. И даже Дауд перестал любоваться Колдер и уставился на землю, нервно переминаясь с ноги на ногу.

Мои друзья начинают видеть безнадежность ситуации, и я их не виню. В тысячный раз я начинаю сомневаться, правильно ли мы поступаем. Но затем я смотрю на Хадсона и вижу в его глазах воодушевление, которое я распознала бы в любой ситуации. У него появилась идея, так почему же я до сих пор не задействовала его больше? Его блестящий ум всегда видит ситуацию на шестнадцать шагов вперед. Мне только нужно знать, что представляют собой эти шестнадцать шагов.

Но он не единственный, у кого мне надо просить совета. Глядя на каждого из моих друзей, я понимаю, что все мы особенные, и нам надо начать пользоваться этим. Пусть у нас нет доспехов, нейтрализующих действие магии, и десятитысячной армии, но мы тоже отнюдь не беззащитны. Вместе мы можем творить великие дела.

Думаю, всем нам нужно напомнить себе об этом – даже мне.

– Мы должны использовать наши сильные стороны, – говорю я.

– Поясни, – отвечает Колдер, хлопая своими длиннющими ресницами. – Каковы эти сильные стороны – если не считать моей красоты?

Мы все смеемся, но я говорю серьезно.

– Хадсон, ты мозг нашей команды, значит, предлагать план надо тебе.

Брови Хадсона взлетают вверх, но он гордо выпячивает грудь.

– Да ладно, – начинает возражать Джексон, но у нас нет времени спорить, так что я торопливо продолжаю:

– Джексон и Флинт, вы наши мускулы, наши бойцы.

Теперь протестовать начинает уже Хадсон, но я только похлопываю его по плечу.

– Ты тоже боец, малыш, но нам нужнее твои мозги. – Я поворачиваюсь к Мэйси и Реми. – Вы отвлекающий фактор, у вас есть чары и зелья, которые могут сбить врага с толку и затормозить. – Я смотрю на Иден. – Ты будешь разделять вражеские силы. Ты проворна, и твой лед может образовывать стены и отделять группы врагов друг от друга, чтобы их было легче разбить.

Повернувшись влево, я продолжаю:

– Дауд, Колдер и Мекай, вы наши чистильщики. Джексон