– Где мы? – низким голосом с необычным акцентом спросила девушка, старательно пряча страх в глубине больших голубых глаз.

И тогда Павел вспомнил, кто есть он сам и кто стоит рядом. Это была Ясена, девочка-россинка из далекой Ветви времени, где жили люди и разумные медведи – медвяны. Не отвечая на вопрос, Павел огляделся.

Трансгресс высадил их в довольно странном месте.

Они стояли на голом трещиноватом холме с белесой высохшей травой. Холм являл собой часть бугристой равнины, которая всего в радиусе километра была ограничена чем-то похожим на приплюснутый купол из матового стекла или полиэтиленовой пленки. Купол источал тусклый желтоватый свет, не дающий теней. Ажурная черная труба трансгресса боком касалась вершины холма, на котором стояли Жданов и Ясена, и уходила в обе стороны, исчезая в стенках купола. В этом мире тишины и неподвижности почти ничего не росло, если не считать высохшего до белизны кустарника, стелющегося в лощинах между холмами, напоминающего мотки проволоки или кораллы.

Но дышалось в этом мирке на удивление легко, а сила тяжести не превышала земной.

– Куда мы попали? – переспросила притихшая Ясена, не торопясь вынимать ладонь из руки Павла.

– Разберемся, – улыбнулся он. – Здесь никого нет, не бойся.

– Я и не боюсь, – вспыхнула девушка, выдергивая руку, и демонстративно отошла на несколько шагов.

Павел обвел внимательным взглядом череду холмов, пожал плечами. Если трансгресс выбросил их здесь, значит, в этом был смысл. Не стоило задавать риторические вопросы, следовало выяснить все самим. Хотя, с другой стороны, можно было, не прилагая никаких усилий, соединиться с информом трансгресса и у него узнать, где они оказались. Однако делать этого Жданов не стал. Что-то мешало ему: не гордость и не равнодушие, – ощущение скованности, порожденное присутствием трансгресса. Словно внутри ажурной трубы сидел некто холодно-рациональный и ждал, что предпримет человек, пользующийся доверием Тех, Кто Следит.

Вокруг не было ни одной живой души, кроме Ясены, не шелестела трава под ветром, не порхали насекомые, мир был неподвижен, сер и скучен, но чувство ожидания росло, Павлу активно не нравилась подобная тишина, и он наконец не выдержал. Со свистом крутанул меч вокруг себя, как бы обвив тело спиралью защитного приема, и почти прокричал, заставив Ясену вздрогнуть:

– Эй, кто здесь? Выходи!

– Спасибо, – раздался ниоткуда – ни сверху, ни снизу, ни сбоку, а как бы со всех сторон сразу – гортанно-скрежещущий голос, и рядом с Павлом проступила, уплотняясь на глазах, фигура человека в плаще из металлических пластин, с головой, прятавшейся под необычной формы шлемом, напоминающим голову насекомого и ящера одновременно. Что это могла быть и «родная» голова существа, Павел не подумал, ему почему-то показалось, что это шлем. Впрочем, было ли так на самом деле, он так никогда и не узнал. Гость человеком явно не был.

На соседнем холме проявилась из воздуха, как проявляется изображение на фотобумаге, некая бурая, с черными прожилками масса, сформировавшаяся в двадцатиметровую громаду, больше всего напоминавшую гигантский черепаший панцирь.

– Извините, – проронил гость небрежно, – это мой перемещатель. Ничего, если он тут меня подождет?

– Ничего, – великодушно разрешил Павел, одновременно прощупывая ауру незнакомца, но никаких негативных токов не ощутил. Гость излучал в пси-диапазоне, и очень мощно, однако в его ауре не таилось угрозы, злобы, презрения или высокомерия. Он скорее был равнодушно-вежлив и – совсем немного – заинтересован встречей, хотя в этом интересе было больше флегмы и ленивого каприза.

– С кем имею честь? – учтиво спросил Павел, жестом успокаивая Ясену, схватившуюся за лук.

– Неважно. – Гость махнул рукой в «латной перчатке» и вызвал этим движением перезвон металлических пластин плаща. – Случайно проплывал мимо и увидел вас. Ведь вы Павел Жданов из независимой Ветви?

– Жданов, – кивнул Павел. – А что значит – из независимой Ветви? От чего независимой?

– Вопрос некорректен, – сказал гость, не объясняя тем не менее, в чем его некорректность. – Но вообще-то вы не производите впечатления Исполнителя.

– А я и не исполнитель, – пожал плечами Павел. – Вы меня с кем-то спутали, наверное.

– Мне говорили именно о вас. Хотя возможна и ошибка. Вы не единственный Павел Жданов, вовлеченный в Игру.

– Уважаемый сэр, – насупившись, произнес Павел, – не соблаговолите ли объясниться? Вы говорите загадками, не понятными ни мне, ни моей спутнице, что с вашей стороны не совсем вежливо.

– Что и как говорить, решаю я сам, – ответил незнакомец в шлеме, и прозвучало это на удивление негрубо, без пренебрежения, даже миролюбиво, просто как констатация факта. – А вежливость всего лишь эмоциональная окраска информации. Или вы думаете иначе? Для вас важен тон беседы?

– В принципе… пожалуй, – озадаченно проговорил Павел, погладив руку прижавшейся к нему сзади Ясены. – И все же кто вы?

– А что вы сделаете, если я не отвечу?

Павел взвесил в руке меч-дриммер, напрягся, пытаясь проникнуть под слой пси-поля, которым был окутан незнакомец, и ему показалось, что сквозь металл шлема на миг проступили черты лица чужака – нечеловеческого лица.

– Спасибо, я понял, – кивнул гость. – Не буду вам мешать. Прощайте. Может быть, наши пути еще пересекутся, хотя вы – воин, а я – бродяга. Имени в человеческом понимании у меня нет, я ведь всего лишь один из немногих, один из отдельных «я» организма «мы». Но если хотите, можете называть меня Мимо.

С этими словами незнакомец в плаще стал таять, расплылся в облачко дыма, которое скользнуло к громаде перемещателя и всосалось в него. Перемещатель превратился в струю черной жидкости, брызнувшую в две стороны, растянулся в струну, вонзившуюся в противоположные бока купола, исчез. Лишь в тех местах, где он пронзил купол, некоторое время виднелись черные кольца, пока не расплылись кляксами и не пропали.

– Он волхв, – с дрожью в голосе проговорила Ясена. – И очень-очень черный! Страшный! Сильный!

– Мне он страшным не показался, – задумался Павел. – Сильным – пожалуй, и еще странным и чужим. Но он, конечно, не волхв, не человек вообще. Что он хотел мне сказать? Или ничего? Просто посмотрел как на диковину, и все. Голова кругом!.. На что он намекал, говоря, что я не единственный Жданов?

Павел вдруг вспомнил о трансгрессе.

– Подожди-ка меня здесь, я попытаюсь кое-что выяснить.

Ясена хотела возразить, но проглотила слова, так как больше всего на свете боялась, что ее упрекнут в трусости.

– Я погуляю, – сказала она, отходя с решительным видом.

Пряча улыбку, Павел подошел к трубе трансгресса, чуждой этому миру, как чужими были здесь и они с девушкой, подвесил себя по центру старт-объема.

– Трансгресс «Сола сто три» готов к перегибу, – раздался в его голове тихий мурлыкающий женский пси-голос. – Ближайший выход…