litbaza книги онлайнРоманыГреховные радости - Пенни Винченци

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 193 194 195 196 197 198 199 200 201 ... 306
Перейти на страницу:

— Да, разумеется, — раздраженно отозвался Малыш, левой рукой передавая ей бутылку шампанского. Раздражительность была одним из главных симптомов, в которых проявлялась сейчас его болезнь. Шарлотта и не думала, что станет когда-нибудь сочувствовать Энджи; теперь же такое сочувствие возникало у нее довольно часто.

— Великолепно! — Брайен Уотсон сиял, его неприязнь к Маккинрою на время исчезла. — Вы видели этот удар?

— Да, — улыбнулась Шарлотта (которая на самом деле ничего не видела), возвращая ему наполненный бокал. — И этот тоже видела, — добавила она, когда Маккинрой отразил третий подряд прямой удар и трибуны Центральных кортов одобрительно загудели. — Хотите, я вам принесу клубники, мистер Уотсон?

Она наполнила большую вазочку клубникой, щедро полила ее сливками, принесла Уотсону, сидевшему под навесом между Малышом и Гэсом Бутом, а потом, извинившись, сказала, что ненадолго отойдет:

— Хочу раздобыть еще одну программку. Через минуту вернусь.

О господи, какое же это противное занятие — ублажать гостей фирмы; она всегда любила Уимблдонские турниры, но на этот раз никакого удовольствия от соревнований не испытывала. Ну что ж, если Малышу это помогает удерживать его клиентов, тогда хоть ее усилия стоят того. Даже сейчас, после того как в «Спенсер-хаус» состоялось официальное открытие, список их клиентов не производил впечатления. Чуть попозже сюда должен был подойти еще один из очень важных потенциальных клиентов, Джерри Миллс, из «Николсона», компании, занимающейся электроникой. Джерри Миллс ей, в общем-то, нравился, это был крупный, нахальный, вульгарный и веселый мужчина, сильно отличавшийся от надутого и скучного Брайена Уотсона. А эта миссис Уотсон с ее показной рафинированностью, с этим фырканьем по поводу поведения Маккинроя, не сводящая взгляда с королевской ложи! После того как в ложе появилась принцесса Уэльская, миссис Уотсон, наверное, вообще не видела ни одной игры.

— Шарлотта, привет! — раздался чей-то голос. — Как ты?

— Сара! Я — прекрасно! Страшно рада тебя видеть. — С Сарой Понсонби они когда-то учились в одной школе, а в шестом классе вместе были старостами потока.

— Я думала, что ты уехала в Нью-Йорк.

— А-а… я вернулась. Долгая история.

— Но работаешь по-прежнему в «Прэгерсе»?

— Да, конечно. А ты чем занимаешься?

— Тем же, чем и ты. В том же мире. Работаю в «Рутледже».

— В «Рутледже»?! Правда? И как, интересно?

— Очень интересно! Конечно, я там самая мелкая спица в колесе, но я не собираюсь на этом останавливаться. А Гэс Бут у вас работает, да? Какого вы мнения о нем? Я несколько раз пообщалась с Джемимой, она ведь урожденная Рутледж, ты же знаешь, так вот, она абсолютно пустое место.

— Нет, он очень мил, — ответила Шарлотта. — Почти пустое место, но ничего. Кстати, он сегодня здесь. А ты что тут делаешь, Сара: работаешь или пришла посмотреть теннис?

— Работаю, — вздохнула Сара. — И имею специальные указания проявлять особое внимание к одному важному новому клиенту. Очень игривому. Всякий раз, как Маккинрой выругается, он похлопывает меня по заднице. О господи, вот и он! — Она тут же нацепила на лицо осторожную улыбку. — Мистер Филлипс! Надеюсь, вы нас еще не покидаете?

— Разумеется, нет. Хочу посмотреть, не пришла ли миссис Филлипс, только и всего. Что-то она опаздывает. Эти приходящие детские няни, вечно с ними какие-нибудь проблемы. — Он кивнул Шарлотте и улыбнулся ей. — Как вам теннис?

— Ой, простите, — проговорила Сара, — мистер Филлипс, это моя старая школьная подруга, леди Шарлотта Уэллес. Шарлотта, это Том Филлипс. Очень крупная и важная фигура.

— Здравствуйте, — улыбнулась Шарлотта, пожимая руку Тому Филлипсу, влажную, горячую и чересчур энергично отозвавшуюся на ее приветствие. — А чем это вы занимаетесь, мистер Филлипс, что сделало вас таким крупным и важным?

— Так, возглавляю одну небольшую компанию.

— Ничего себе небольшая компания! — засмеялась Сара. — Он возглавляет «Боскомб», Шарлотта, ты, наверное, слышала: у них там миллионы местных газет, и все — их собственность.

— Ну конечно, — сказала Шарлотта. Название компании действительно показалось ей знакомым.

Только вечером, когда она была уже дома, на Итон-плейс, Шарлотта сообразила, что к чему. Она вдруг с необыкновенной отчетливостью вспомнила тот вечер, когда они сидели вместе с Малышом в «Рице», Малыш рассказал ей о своей болезни, а сама она приняла решение рассказать обо всем Энджи; тот вечер, когда Малыш делился с ней своим беспокойством по поводу довольно скромных успехов «Прэгерса» в Лондоне. Что же такое он тогда ей сказал? Она вдруг ясно услышала его голос: «Гэс Бут и сейчас на нас работает. Ведет переговоры с Томом Филлипсом из „Боскомба“. Я возлагаю на них большие надежды».

Но Том Филлипс и «Боскомб» так и не появились, так и не стали клиентами «Прэгерса», и она сама видела, как был расстроен Малыш, когда сообщал ей об этом.

Вместо «Прэгерса» они обратились к «Рутледжу»; само по себе это ничего особенного и не значило, может быть, даже вообще ничего не значило; но Шарлотте внезапно послышался еще один голос, голос Сары, которая совсем недавно говорила ей: «Гэс Бут работает у вас. Джемима — урожденная Рутледж».

* * *

Поначалу Шарлотта чувствовала себя слишком несчастной, слишком сильно тосковала по Нью-Йорку, по Гейбу, по своей тамошней жизни, чтобы принимать близко к сердцу дела лондонского отделения «Прэгерса», но после того, как прошло несколько недель, после того, как она узнала о болезни Малыша и вынуждена была осмыслить для себя все возможные последствия этого, она стала интересоваться делами отделения, болеть за них, преисполнилась решимости сделать все от нее зависящее, чтобы доказать Фреду: они здесь способны добиться успеха. И потом, все это было для нее еще и своеобразным лекарством.

Она и сама не могла решить, что именно сильнее всего заставляло ее чувствовать себя несчастной: сам факт ее изгнания из Нью-Йорка, унижение, которое она претерпела по вине Джереми, или же то, что в ее жизни теперь не было Гейба. Каждой из этих причин и по отдельности было достаточно для того, чтобы сделать ее несчастной; вместе же, наложившись друг на друга и составив тем самым некое единое целое, они стали для Шарлотты источником сильнейшей душевной боли. Джереми постоянно звонил и писал ей; она отказывалась с ним разговаривать, не отвечала на его звонки, рвала его письма, не читая.

Дни без Гейба казались ей ужасными, мрачными, пустыми — и не только потому, что ей не хватало его самого и того постоянного внутреннего беспокойства и смятения, которое он в ней вызывал; нет, ей не хватало еще и прежней напряженной работы, которая заряжала ее энергией и непрерывным возбуждением; и это тоскливое чувство было неотделимо от ощущения горькой утраты: ведь она потеряла работу, которую так любила, где постепенно добивалась какого-то — и в общем заметного — прогресса, где последовательно и неуклонно, пусть медленно, но верно продвигалась к достижению своей самой главной, высшей цели. Оказавшись теперь выкинутой в тихую и сонную заводь лондонского отделения, очутившись в положении, когда ее собственное будущее было совершенно неопределенным, она как-то растерялась, почувствовала себя сбитой с толку и как будто мгновенно лишилась всех стимулов предпринимать что-либо. Ее непосредственный начальник, Питер Дональдсон, был приятным человеком; конечно, он не принадлежал к числу тех, кто способен потрясать основы и в одиночку двигать дело вперед, но его отличали высокая компетентность и добросовестность, а кроме того, он был очень добр, внимателен и тактичен. Главной трудностью для Шарлотты был темп здешней жизни: он казался ей даже не замедленным, а просто топтанием на месте: как будто она прямо с экспресса пересела на улитку.

1 ... 193 194 195 196 197 198 199 200 201 ... 306
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?