Сейфарт шел вперед, перешагивая через павших, иногда наступая на руку или голову, незаметную в корабельной слизи, которой уже натекло по колено и которая, казалось, заливала все уровни. Рукой в перчатке капитан сжимал метательный нож – фрагмент скафандра, в котором он прибыл на борт субсветовика. Нож был в крови – если Сейфарт не ошибался, он успел убить трех ультра и еще двух серьезно ранить. Но капитан все это время искал оружие получше. Набредая на тело, переворачивал его сапогом, смотрел, нет ли в руках или на поясе чего-нибудь пригодного для боя. Лучше всего подошел бы стреляющий пулями автомат.

Сейфарт остался один. Его подчиненные либо погибли, либо отрезаны в других частях корабля. Это учитывалось планом: из двадцати бойцов авангарда до полного захвата корабля вряд ли могло дожить больше полудюжины. Конечно, он рассчитывал оказаться в числе уцелевших, тем более что опыта в деле выживания у него было предостаточно.

Нынешнюю операцию он не считал самоубийственной ни в процессе ее подготовки, ни теперь: рутинное задание с низкой вероятностью выживания большинства участников. Да и не ставилась авангарду задача уцелеть. Важнее всего отправить сигнал о готовности корабля к захвату, чтобы флотилия соборной стражи устремилась в общую атаку. Если передовой отряд сумеет поднять панику на борту субсветовика, создаст зоны ослабленного контроля – очень хорошо. Но как только сигнал к штурму отправится по назначению, уже практически ничего не будет зависеть от группы Сейфарта.

Так что с учетом этого обстоятельства события развиваются неплохо, полагал капитан. Поступали донесения – обрывочные, возможно, недостоверные, – что атакующая флотилия встретила более сильное сопротивление, чем ожидалось. А это, конечно же, означало, что соборная стража понесла урон сверх запланированного. Но ведь на то и навальная атака, чтобы одолеть противника числом, невзирая ни на какие потери. Шок и трепет – уж кто-кто, а Сейфарт не нуждался в лекциях на эту тему.

Стрельба на корабле, доносящаяся с разных сторон, подтверждала, что на борт «Ностальгии по бесконечности» проникли группы второй волны, с автоматическим оружием, которое авангард не надеялся пронести тайком мимо свиньи.

Сейфарт обо что-то задел ногой. Кривясь от вони, опустился на колени. Рывком перевернул тело; из коричневой жижи высунулось бедро. Он заметил тусклый блеск вороненой стали – пулевое оружие.

Сейфарт вытащил его из-за пояса соборного стражника, кое-как очистил от слизи, проверил обойму: полная. Автомат был сделан грубо (массовое производство, дешевый металл), зато не имел электронных компонентов, способных испортиться в корабельных выделениях. Сейфарт все равно проверил оружие, выстрелив в ближайшую стену. Субсветовик застонал от боли. Только сейчас капитан с удивлением отметил протяжность и громкость этих стонов – что-то не похоже на обычные звуки механических конструкций. На секунду это обеспокоило его.

Но только на секунду.

Отбросив нож, он с удовольствием ощутил в руке тяжесть автомата. Нужны крепкие нервы, чтобы пойти на захват корабля с группой, вооруженной только клинками да несколькими хитрыми техническими устройствами, но капитан не сомневался, что в какой-то момент обзаведется настоящим оружием. И тогда уже никакая сила не помешает ему пройти весь путь до конца.

Это было похоже на концовку кошмарного сна.

– Куда-то торопитесь?

Голос раздался у Сейфарта за спиной. Не может быть: только что в коридоре никого не было. В последний раз капитан оглядывался, прежде чем опуститься на колени возле убитого. Сейфарт был хорошим солдатом: через каждые несколько секунд он проверял свой тыл.

Но голос доносился именно с той стороны. Очень знакомый голос. И его источник находился совсем близко.

Автомат был снят с предохранителя. Держа его у пояса, Сейфарт медленно повернулся.

– Вроде я о тебе уже позаботился, – сказал он.

– Как видишь, мне требуется больше заботы.

Скорпион стоял безоружный; сзади над ним, словно няня над ребенком, нависал пустой скафандр. Рот монаха скривился в недоуменной усмешке. Должно быть, свинья прятался в темноте, возможно, даже притворялся мертвым. Но откуда тут взялся этот громадный скафандр? Сейфарт никак не мог пройти мимо такой махины и не заметить ее. То, что она прибежала из дальнего конца коридора за несколько секунд, пока капитан подбирал автомат, тоже было сомнительно.

– Это какой-то фокус? – спросил Сейфарт.

– На твоем месте я бы бросил пушку, – сказал свинья.

Палец Сейфарта напрягся на курке. Очень хотелось снести рыло этому выродку. Но не меньше хотелось узнать, почему свинья считает себя вправе говорить таким тоном.

– Я с тебя шкуру сниму и повешу сушиться, – пообещал Сейфарт.

Никаких сомнений: перед ним тот самый свинья. Капитан разглядел собственноручно нанесенные раны.

– Вот что, – предложил свинья, – брось-ка ты игрушку, и давай потолкуем. Я хочу тебя кое о чем спросить. Например, за каким чертом Куэйхи понадобился наш корабль.

Сейфарт потер пальцем свой шлем, словно под ним чесался висок.

– Свинья, кто из нас держит оружие?

– Ты.

– Верно. Просто хотел прояснить ситуацию. А теперь отойди от скафандра и стань на колени в дерьмо, откуда ты родом.

Свинья посмотрел на капитана, блестя белками глаз:

– А то что?

– А то разделаю твою тушу на стейки.

Свинья шагнул к монаху. Только шагнул, но Сейфарту этого было достаточно. Возникшие у него вопросы могут подождать. Когда корабль перейдет под власть адвентистов, времени на общение с пленными будет предостаточно. Так даже интереснее.

Капитан нажал на спуск. Ничего не произошло. Решив, что автомат заело, Сейфарт зло уставился на него.

Дело было не в оружии. Предплечье насквозь проткнули два шипа, появившиеся из стены. С их острых кончиков капала ярко-красная жидкость.

С опозданием пришла боль; Сейфарт почувствовал, как шипы трутся о кости и сухожилия. Он стиснул зубы, прожигая взглядом свинью.

– Прекрасно… – начал он.

Противно чавкнув, шипы выскочили из его руки. С изумлением Сейфарт увидел, как они исчезли в гладкой стене.

– Брось пушку, – повторил свинья.

У Сейфарта дрожала рука, но он снова навел прицел на свинью и скафандр, снова попытался выстрелить. И опять из этого ничего не вышло. Указательный палец свело судорогой, он корчился на спусковом крючке, словно червяк – на рыболовном.

– Я предупреждал, – сказал свинья.

Вокруг Сейфарта из стен, пола и потолка выстреливали шипы, с легкостью пронзали его тело; и вот уже ему не шевельнуться. Автомат выпал из руки Сейфарта, погремел о скрещенные прутья убившей его металлической решетки и шлепнулся в лужу.

– Это за Орку, – проговорил свинья.