Симса покачала головой:

— Нет, я не стану сокровищем твоего народа. Я живая, я личность, а не древнее изваяние, горсть драгоценных камней, образующих необычный рисунок.

Она указала на браслет, который по-прежнему обхватывал его руку. Всю одежду он сбросил, но браслет оставил.

— Почему ты его не снял? — спросила девушка. — Ожидаешь нового нападения?

Он удивленно взглянул на браслет. Взялся за него пальцами, повернул, но снять не смог. Браслет сидел плотно и не стеснял руку, но сниматься не хотел, несмотря на все усилия Торна. Симса спокойно смотрела на него, потом сказала:

— Похоже, тебе тоже предстоит носить с собой часть прошлого. Что ты будешь делать, когда доберешься до своей родной планеты? Отрежешь руку, чтобы твои люди могли понять, что на тебе? Потерять руку, потерять свободу — нам это не нужно. Возможно, я поговорю с твоими искателями знаний — в свое время и в своем месте, если мы покинем эту планету. Но я не буду пленницей тех, кто сочтет меня «сокровищем»!

— Этого не будет, — ответил Торн спокойно, но в глазах его было обещание. Она не могла сказать, сдержит ли его инопланетник. На это, как и на все остальное, ответ будет получен со временем.

Неожиданно Симса рассмеялась:,

— Мы говорим так, словно) нам крупно повезло. А мы ведь даже не уверены, что доживем до восхода солнца.

Но Торн вовсе не выглядел расстроенным. Напротив, он широко раскинул руки, словно просыпаясь от освежающего сна в прекрасное яркое утро сухого сезона.

— Клянусь судьбой, леди Симса, я верю, что ты — это ты, и никто другой. Мы останемся живы — и отправимся в свободный поиск среди звезд.

Симса в ответ улыбнулась. У нее тоже стало легко на душе. Может, сказывалось обновляющее воздействие бассейна, может, что-то еще — его обещание? Или... она не хотела дальше развивать эту мысль. Вначале она должна узнать себя, а потом научить остальных, особенно людей со звезд, к которым Симса вернется. Да! В это она теперь тоже поверила, как верит в реальность песка вокруг, в сверкающий бассейн, в тяжесть кольца на пальце — в этот новый день, что наступит завтра!

Кругом расстилалась выскобленная поверхность, кое-где торчали голые пропеченные скалы без единого увядшего листочка или стебелька, нарушившего бы однообразность серо-голубого камня. Лишь над трещиной, которая от горизонта до горизонта рассекает этот пустынный мир, склонилась фигура в плаще. Только в этой трясине происходит какое-то движение, медленное поступательное перемешивание — но не жидкости, а песка, который еле-еле течет куда-то вдаль.

Однако изнуряющего солнца над головой нет, одно лишь открытое небо. Но если приглядеться, далеко-далеко видна будет мерцающая дымка — своеобразный экран, превращающий планету в котел.

Плащ чуть изогнулся. Внутри небольшого укрытия, образованного им, что-то шевельнулось. Мягко прикоснулись плотно прижатые антенны, коготь царапнул руку.

— Ты считаешь меня дурой, моя Засс? — голос прозвучал не шепотом, но скрипом пересохших губ, слова были произнесены ртом, пересохшим, как и вся эта местность. — Ах, Засс, есть глупость и есть выбор — и неизвестно, что хуже.

Плащ приподнялся, человек, на котором он был надет, чуть выпрямился, наблюдая в щель между складками бесконечное томительное движение вдоль голых камней, — и отнюдь не воды.

— Глупость… — слово прозвучало чрезвычайно горько. И когда Симса призналась себе в этом, у нее появилось новое чувство, мрачное, как вся эта земля, и ясное, как камень, лишенный всяких признаков жизни. Страх двигал ею, он привел в эту печь смерти, такого страха она никогда не испытывала раньше.

Снова плащ шевельнулся. Симса сомкнула пальцы на предмете, с которым никогда не расстанется, пока жива. Это не посох — он слишком короток, скорее жезл, символ власти; такие носят как знак своей власти главы городов на реке в том мире, что она знала с рождения. Жезл светился даже в складках плаща — диск и два изогнутых рога по его сторонам. Солнце и две луны, как ей однажды объяснили.

— Том! — это имя она произнесла как плевок. Звук как будто понравился девушке, потому что она произнесла его снова, с еще большей яростью. — Том! — она не звала. Может ли голос долететь с одной планеты на другую, пронестись сквозь пустоту пространства, промчаться с планеты на корабль, с корабля на планету, достичь слуха этого человека?

Именно Том познакомил ее с ними, с этими холодными людьми с непроницаемым взглядом, он оказывал знаки уважения людям, которых она заподозрила с первой же встречи. Она, которая была…

Плечи ее передернулись. По руке скользнули лапки, маленькая острая мордочка обернулась к ней. Девушка ощутила мысли, такие чуждые, но в то же время призванные успокоить. Они коснулись только края ее сознания.

— Я Симса… — она произнесла это медленно, с расстановкой. Симса — и кто еще?

Некогда она была девчонкой на побегушках, легконогой и легкорукой, прислуживавшей старой хитрой женщине, которая много знала, но мало говорила. Вместе с Фервар она, сколько себя помнит, жила в Норах под городом Куксорталом. Симса впитывала в себя, как политый корень сагсера, все, что можно узнать. Но даже в те дни, когда ею командовала Фервар, она была свободна…

Свободна так, как больше никогда не будет! Есть разные степени свободы: по крайней мере это она поняла!

Симса освободилась от Нор, потому что ее судьба на время переплелась с судьбой инопланетянина, разыскивавшего своего пропавшего брата — и ту тайну, которую, в свою очередь, пытался раскрыть этот брат. И хоть Симса сопротивлялась, упрямая искра жизни, горевшая в ней, отправила девушку в ловушку древней смерти и новой катастрофы.

Потом… Она машинально подняла свой жезл с солнцем и лунами, проделав это бессознательно, и концы полумесяцев коснулись ее маленьких, высоких, почти детских грудей. И резко вздернула голову: поток энергии, который Симса считала почти иссякнувшим, не исчез! Он вливался в нее теперь — не уничтожающая сила, которую она призывала раньше, а освежающий напиток. Этот поток буквально затопил все ее тело.

Девушка свела глаза к щели в складках плаща, и снова увидела ждущую — другую Симсу, свое зеркальное отражение. А может, она сама была отражением той, другой. В какой-то миг произошел контакт и на некоторое время она стала двумя осторожными, ревнивыми по отношению друг к другу личностями: под черной кожей Симсы жили двое существ.

Но так было недолго. Она снова осталась одна, хотя и обновленная. В глубинах разума нашли место и укоренились сведения, каких не может знать дитя Нор. В тот момент она была поистине великой, гордой, торжествующей. Даже Том заметил это. Да, но увидев это, он захотел сделать ее…

В длинном тонком мире Засс родился гортанный звук, ее крылья, обтянутые кожей, слегка приподнялись. Засс всегда ощущала гнев Симсы — или ее страх. И именно Засс предупредила ее, вызвав новое приключение, закинувшее их в эту пустыню.