Нам пришлось сразу же позаботиться о костре и убежище. Тут очень холодно.

Фитц, с тех пор, как ты ушел, прошло больше суток!

Ох… – Я помолчал, пытаясь принять эту мысль. – Я и не знал. По моим ощущениям, я вышел из камня сразу же, как вошел.

Фитц?

Я здесь. С нами все хорошо.

Меня снова переполнило недоверие к этому столпу. Сначала он поглотил Би, а теперь вот украл у нас целый день. Нет, нельзя просить Неттл, чтобы кто-то из ее магов рисковал собой, снова проходя через этот камень. И уж тем более не стоит испытывать судьбу, снова переправляя через него Пера и Ланта.

Музыка Олуха звучала то громче, то тише. Я потянулся к ней, но она ускользала. Тогда я послал им свою мысль, словно стрелу:

Не волнуйтесь! С нами все будет хорошо. Скажите Чейду, что Лант со мной.

Тишина. Нет ответа. Только еле слышная музыка, а потом и она стихла. Я снова остался в палатке наедине с обиженным молчащим Лантом. Нет. Он уже ровно сопел во сне. Мне не придется отвечать на его вопрос сегодня ночью. Мне хватает других забот. Неужели с моей Силой что-то не так? Почему я не заметил, как долго мы пробыли в камне? Почему так трудно дозваться Неттл и Дьютифула? Я думал, что все эти вопросы не дадут мне уснуть, но вышло иначе. Я понял это, только когда Лант потряс меня за плечо.

– Твоя очередь, – сказал он.

Персивиранс сонно проворчал, что я напустил холода под одеяла, которыми мы укрывались. Я даже не проснулся, когда Лант сменил его у костра. Плохо дело. Когда я провел их обоих через камни Силы, это вымотало меня больше, чем я думал. Я выполз из палатки, страдая от боли в каждом суставе, и потянулся обратно, чтобы прихватить плащи, которыми укрывался поверх одеял.

– Вот, – сказал Лант, передав мне что-то маленькое и мягкое. – Мальчик разрешил мне взять это на время стражи. Под ним так тепло, что больше ничего не нужно.

– Спасибо, – поблагодарил я, но Лант уже заполз в палатку.

Плащ Элдерлингов был легче шелка. Встряхнув, я расправил его и завернулся, натянув капюшон. Сначала меня трясло от холода, потом собственное тепло согрело меня. Я побрел к костру и присел на бревно. Сидеть было низко, но все же лучше, чем на снегу. Устав от неудобной позы, я встал и медленно обошел старую рыночную площадь. Вернулся к костру, подбросил дров, растопил в котелке снег, добавил в воду немного хвои и выпил взвар. Дважды я пытался связаться через Силу с Неттл, но тщетно. Я слышал только рокот мощного потока Силы и бормотание дороги Силы, пропитанной воспоминаниями тысяч Элдерлингов, ходивших по ней. Если Неттл и пыталась мне что-то ответить, ее голос терялся в этом гуле.

Мои мысли блуждали в прошлом, я сокрушался обо всех своих ошибках. В темноте ночи я оплакивал уход Молли и все, чего я не успел сделать для Би за ее недолгую жизнь. Я оправдывал свою ненависть к Двалии и ее сподвижникам и злился, что не могу отомстить им. Я размышлял о странствии, в которое теперь так опрометчиво пустился. Ну допустим, я найду Клеррес. И как можно в одиночку рассчитывать уничтожить подобный рассадник зла? Глупо было даже пытаться, но я решил положить на это жизнь.

Я думал, не струсил ли я, когда отказался рисковать собственным зрением, пытаясь вернуть зрение Шуту. Нет. Я лучше, чем он, гожусь для этого похода. Как ни жаль, что пришлось его оставить, хорошо, что он сейчас в тепле и безопасности. Если я сумею завершить задуманное и вернуться к нему, он простит меня. Может быть. И может быть, к тому времени он уже прозреет благодаря драконьей крови. Надежда-то есть. Для Шута еще есть надежда на лучшую жизнь. А единственная надежда, оставшаяся мне, – убить побольше врагов, прежде чем убьют меня.

Среди высоких горных пиков рассвет наступил с опозданием. Когда стало достаточно светло, я добавил дров, набил оба котелка снегом, подвесил над костром и крикнул своим спутникам, чтобы просыпались. Пер выбрался на свет первым, и я со стыдом поймал себя на мысли, что мне жаль возвращать ему плащ. Стоило мне снять волшебную накидку, как холод тут же потянулся ко мне жадными пальцами. Но моя дочь не пожалела плаща, чтобы защитить мальчика, и я не стану отбирать ее подарок. Лант вылезал из палатки медленнее, и я помог ему, забрав два своих плаща, служивших ему дополнительными одеялами.

– Я иду на охоту, – сказал я. – Оставайтесь тут. Соберите побольше дров и не давайте костру угаснуть. Я вернусь только поздно вечером. Или даже к утру.

Сколько тут идти? На сей раз я один, без животных и спутников. Дойду.

– Куда вы идете? – с подозрением спросил Пер.

– Сказал же, на охоту. Принесу мяса, надеюсь. Будет нам добрая еда.

– У вас нет лука. Как же вы будете охотиться?

Я уже устал от разговора:

– Так же, как всегда. По-волчьи.

И я пошел прочь, но на краю поляны остановился и обернулся к ним:

– Сделайте себе палки. Здесь водятся звери, которые могут попробовать подкрепиться вами. Лант, научи Пера обращаться с мечом – покажи, что умеешь.

И я снова отвернулся. Пока будут махать палками, они и согреются, и от лишних вопросов отвлекутся. Пеструха насмешливо каркнула мне вслед, но осталась в лагере.

Почему я это делаю? Я же не собирался. Но и брать с собой Ланта и Пера я тоже не собирался. Я попытался сообщить Неттл, что я задумал, но рев реки Силы, в котором слышались странные голоса, заглушал все. Я поспешно отпрянул и зашагал по лесу.

Дорога сильно заросла с тех пор, как я шел здесь. Деревья и кусты начали посягать на края древней дороги Силы. Возможно, даже магия Элдерлингов не вечна. Дорога, укрытая ровным слоем снега, была усыпана сухими ветками и хвоей. Я смирился с холодом, постарался расслабиться и почувствовал, как напряжение уходит из мышц по мере того, как тепло разливается по телу. Я шел быстро, но тихо, следя, не мелькнет ли кто в чаще. Было бы здорово поймать какую-нибудь дичь, но Пер правильно догадался – меня интересовало не мясо.

Когда я шел тут в прошлый раз, деревья шелестели густой листвой. Теперь только снег лежал меж голых, заросших лишайниками стволов. Я миновал дерево, о которое поточил когти медведь. Следы были старые, полузасыпанные снегом. Среди деревьев порхали птицы. Цепочка оленьих следов пересекла дорогу, но в лесу было тихо. Мне попалась небольшая поляна с кустами шиповника, на которых еще осталось много обледенелых красных ягод. Вызвав негодование кормившейся там стайки птиц, я обобрал колючие ветки по краю и сложил добычу в платок. На крайний случай будет нам чем сдобрить чай или овсянку. Последнюю горсть ягод я набрал, чтобы жевать на ходу.

Лес вокруг становился гуще и темнее. Я ускорил шаг. Хотя весна была уже близка, дни все еще оставались короткими. Ноги у меня замерзли, уши тоже. Я поправил капюшон, потом побежал. На бегу ноги быстро согрелись. Я бежал, не глядя по сторонам, и спугнул жирную птицу, которая могла бы стать отличной добычей. Дальше я переходил то на шаг, то на бег. Утолял жажду снегом, но не налегал на него, чтобы не замерзнуть. Вперед и вперед. Зимнее солнце перевалило через зенит, и тени стали расти. Как глупо… Зачем я подчинился этому порыву? Я такой же глупец, как Лант и Пер, вместе взятые. Но вот, когда краски дня уже стали меркнуть, я увидел чуть в стороне от дороги первого исполина.