Я научился ждать.

Наконец стратиг махнул рукой над поверхностью стола, вызвав голограмму, изображавшую двенадцатилучевое имперское солнце. Хауптманн был виден мне сквозь картинку. Он ожидал моей реакции. А я наблюдал за встроенными в изображение шифровальными фракталами, несколькими слоями вложенными под поверхностную картинку для подтверждения подлинности сообщения.

Печать померкла, сменившись голограммой знакомого человека.

Мое сердце замерло.

Это был не глашатай, не логофет, не верховный секретарь и даже не министр.

Передо мной стоял его императорское величество Вильгельм XXIII из Дома Авентов; первородный сын Земли; защитник Соларианского престола; король Авалона; властелин королевства Виндзоров в изгнании; князь-император рукавов Ориона, Стрельца, Персея и Центавра; примарх Ориона; завоеватель Наугольника; великий стратиг Имперских легионов; верховный правитель городов Форума; путеводная звезда констелляций палатинской крови; защитник детей человеческих и слуга слуг Земли.

Точнее, его образ.

Лицо кесаря было бесстрастно, как у фараона. Подобало тому, кто казался высеченным из мрамора. Властелин королевства Виндзоров в изгнании нависал надо мной, и я не знал на тот момент, является ли это реальным отображением дел или особенностью проекции. На нем были роскошные одежды: бархат и шелк ярчайшего оранжево-красного цвета, высокий воротник и карманы, отороченные золотом. Посреди выполненного в виде звезды зажима для шейного платка сверкал огромный рубин, а его более крупный, размером почти с мой глаз, собрат, красовался в фибуле белоснежной полутоги, надетой так, чтобы не стеснять руки.

Его волосы были рыжими, почти красными, как его одежда, и подстрижены по той же манере, как у герцога Тита: зачесаны на пробор и умаслены. А вот бакенбарды были короче и жиже. Сколько раз я видел этот орлиный профиль, что был точенее, чем лики статуй в нашем фамильном некрополе? Десять тысяч раз? Миллион? Говорили, что его величество – воплощенный король Вильгельм Авалонский; впрочем, такое наверняка говорили обо всех, кто занимал Соларианский престол, и это, возможно, было правдой.

– Приветствуем тебя, достопочтенный родич, Адриан, сын Алистера из рода Марло, – произнес он, держа руку на украшенной самоцветами рукояти сабли.

Это была лишь голограмма, но меня так и подмывало преклонить колено. Я знал, что это будет уместно и правильно, но все равно замешкался на секунду – на два удара пульса, – прежде чем склонился. Паузы хватило, чтобы заметить взгляд стратига, понять, что он отметил мое замешательство. Но если он и сделал из этого какой-то вывод о моих мотивах, то не подал виду. Думаю, я задержался только из-за потрясения. А может, за время, проведенное среди экстрасоларианцев, я немного задубел и мне стало тяжелее нагибаться.

Пока я преклонял колено, запись продолжалась.

– Наш стратиг передал нам вести о вашей победе над сьельсинами. Мы приняли их с превеликим удовольствием. Ваши действия перед лицом врага соответствовали духу воинских традиций. В свете этого, а также согласно рекомендации Первого стратига мы повелеваем наградить вас орденом Заслуг и произвести в рыцари.

Значит, это правда. Несмотря на противоречивые эмоции, слова императора из его собственных уст, пусть и записанные, тронули меня самым необъяснимым и неожиданным образом. Внутри все сжалось, глаза прослезились.

Но его величество на этом не остановился.

– Кроме того, принимая во внимание удивительные условия вашей службы, мы считаем уместным принять вас в ряды королевских викторианских рыцарей. Мы требуем, чтобы вы посетили наше императорское величество на Форуме. Легионы обеспечат вас кораблем. Отправляйтесь без промедления.

На этом изображение путеводной звезды констелляций палатинской крови исчезло, оставив меня наедине с герцогом Титом.

Повисла тишина. Возможно, самая глубокая и непроницаемая тишина, что мне доводилось слышать.

– Марло, вы понимаете, какая это честь? – спросил герцог.

«Королевские викторианские рыцари». Я молча кивнул. Орден был основан в золотом веке, когда императоры людей правили лишь небольшой частью самой Земли. Рыцари были слугами императорской семьи, личными слугами, закрепленными не за Канцелярией, а за самим домом Авентов и королями Авалонскими. Во всей Империи насчитывалось меньше тысячи рыцарей, многие из которых были братьями, сестрами или детьми самого императора. Даже сидевший передо мной Первый стратиг не был удостоен такой чести, несмотря на многочисленные достижения.

– Королевские викторианцы… – прошептал я. – Я этого недостоин.

– Как видно, его величество считает иначе, – сказал Первый стратиг. – Мои поздравления.

– Благодарю… вас.

– Я понимаю, почему он принял такое решение. Вы – герой, первый, кто смог одолеть вождя ксенобитов в поединке. Вдобавок вы лично их выследили.

Я вдруг осознал, что так и не поднялся с колена, и встал, стараясь не потерять равновесия. Левая рука была мне не помощницей.

– Мне было бы не справиться без других. Вы уничтожили их флот, а я не выжил бы без доктора Ондерры или капитана Лина. Без рыцаря-трибуна Смайт и сэра Вильгельма.

Произнеся вслух их имена, я вспомнил, что с ними стало и почему, вспомнил, что приказ, приговоривший Смайт и Кроссфлейна, отдал этот любезный старый солдат.

– Какая разница? – утер рот рукой Хауптманн. – Мой милый мальчик, вы палатинских кровей, и ваши солдаты подтверждают, что вы нанесли смертельный удар. Мы, конечно, изучаем запись с внутренней камеры доспеха, но вы родственник императора, пусть и дальний, и его величество ясно дал понять, что хочет поставить вас в пример другим. Это, безусловно, прецедент, но другого толка… ваш возраст. Не считая принцев – а, между нами говоря, никто их не считает, – вы самый молодой королевский викторианец в истории.

Что-то в словах Хауптманна зацепило меня, и я спросил:

– А что насчет моих товарищей? Ваше превосходительство, могу я взять их с собой на Форум? Мой Красный отряд уже давно помогал мне верой и правдой, я не хочу их бросать.

– Это ваши солдаты?

– Формально – нет, ваше превосходительство, – помотал я головой. – У меня нет официального звания, мой отец отрекся от меня несколько лет назад. Они простые наемники, но они – мои люди.

Первый стратиг немного подумал, перебирая пальцами голограммы на столе. Наконец он нашел, что искал, сделал какую-то пометку и переслал копию на мой терминал.

– Не вижу причин отказывать, – качнул он головой в сторону документов, которые переслал. – Ваши предписания. «Скьявону» отремонтировали и заправили. Я распоряжусь, чтобы ваш отряд пустили на борт и поместили в фугу, если потребуется.

Я простоял столбом несколько секунд, не зная, как мне следует отблагодарить стратига, пока шестеренки в голове Тита Хауптманна не повернулись, переключив его на новую работу.