столкновение противоположностей. Со смертью первого человека кончается время мифическое и начинается человеческая история.

Умирающий брат символизирует ограниченность земных возможностей человека, добрый брат расширяет их. В этом смысле на близнецов переносится противостояние Сатурна и Юпитера, где побеждает Юпитер. Оно наиболее отчетливо видно в мифе о Иоскехе, который нанес Тавискарону, вооруженному лишь ветвями шиповника, удар оленьими рогами, и из крови последнего, упавшей на землю, образовались кремни, которые индейцы называли тавискара. Таким образом, Тавискарон изначально связан с землей, а Иоскеха — с охотой и возможно, грозой. Он посылал охотникам удачу и научил людей добывать огонь.

Проблема расширения своих возможностей в мире, ограниченном нашим рациональным восприятием, — одна из ключевых проблем знака Близнецов. Этот практический знак стремится к сатурнианскому созиданию жизни своими руками, и ему не хватает широты обзора Юпитера. По отношению к рациональному интеллекту Меркурия Юпитер предстает как иррациональная интуиция, помогающая быть в нужном месте в нужное время и так посылающая уму удачные находки. В быту Близнецы постоянно заняты поиском новых возможностей, но именно потому, что за своей жизненной логикой, за предопределенностью причин и следствий часто не видят широты жизни и пропускают удачу мимо.

ИНЦЕСТ БРАТА И СЕСТРЫ

НАРУШЕНИЕ ЗАПРЕТОВ

Такова первая главная функция близнецов — наследование образа культурного творца. Рассмотрим теперь вторую — их роль прародителей. Латинское слово Gemini ("близнецы") связано с греческим gamos — "брак". На санскрите знак Близнецов называется Митхунам, что также означает соединение мужского и женского принципов. И в развитых мифологиях функция порождения от гермафродита переходит к брату и сестре, что отражает реальное осмысление процесса рождения как человеческий, а не только божественный акт. Подобно прежней абстрактно-идеальной паре Солнца и Луны, индоевропейские близнецы Юмис и Юмала, Яма и Ями, Йима и Йимак — половинки изначально цельного совершенного человека Имира — вступают в брак между собой, чтобы воплотить воссоединение разнесённого многообразия мира и полноту Вселенной. Даже близнецы-Ашвины вступают в брак со своей солнечной сестрой Сурьей.

Хотя инцест совершается рационально, ради заселения пустынной земли (это соответствует тому, что Близнецы в системе астрологии — мужской знак), инициатором его является женщина. В лунной функции продолжения рода, поддерживающего преемственность и непрерывность существования, она видит суть бессмертия, которую мужчина напрямую ищет в своей божественной копии: бессмертном брате-близнеце. Поэтому женщина играет роль соблазнительницы, уводящей мужчину от прямого пути в рай, но это и делает их основателями земной жизни. В славянской мифологии отголосок близнечного мифа об инцесте брата и сестры является содержанием свадебных обрядов во время праздника Купалы, а сочетание брата и сестры символизирует сине-жёлтый цветок Иван-да-Марья. Эти обряды находят отражение в сказках, где брат убивает сестру-соблазнительницу, что связано с купальскими жертвоприношениями.

Японские антропоморфные боги-близнецы Идзанаки ("первый мужчина") и Идзанами ("первая женщина"), явились в мир после высших пяти пар божественных близнецов и семерых невидимых богов, отражающих небесные принципы. Но всё же они были первыми, способными к рождению, и потому именно им выпала роль творцов земного мира. Сначала Идзанаки и Идзанами, вращая копьё в морской воде (что имитирует брожение Хаоса), создали остров Земли, потом совершили на ней брачный обряд и начали порождать всё существующее. Сначала их творения были неудачными — неантропоморфными, что поздний миф объяснил нарушением ритуала: женщина произнесла слова брачного ритуала первой, в то время как наступающий уже патриархат требовал, чтобы инициатива перешла к мужчине. Исправив ситуацию, японские близнецы породили острова и духов населяющей их природы. Рождая бога огня, Идзанами умирает, становясь владычицей будущего царства мёртвых. Идзанаки один продолжает творение и самостоятельно рождает главных богов пантеона: от капель воды, омывших глаза Идзанаки, рождаются Солнце и Луна, а из носа — бог бурь Сусаноо. Здесь первочеловек Идзанаки предстаёт равным Вселенной, а всё творение мыслится через человеческий процесс рождения.

Поскольку же образ творения мира людьми-близнецами не является изначальным, оно иногда предполагает предшествующую историю, кончившуюся уничтожением рода людей. После потопа создают людей греческие Девкалион и Пирра, кидая камни за спину; а после гибели мира от стужи или от пламени — скандинавские Лив и Ливтрасир ("жизнь" и "пышущий жизнью"). Есть астероид Пирра, обозначающий образ прародительницы, от которого человек отсчитывает историю своего рода.

Мотив инцеста подчеркнут в мифе об индийских близнецах: Ями объясняет брату необходимость инцеста, и они населяют мир людьми; затем Яма уходит в подземный мир готовить место успокоения для других людей, которые начинают умирать вслед за ним. Сам он добивается бессмертия в борьбе с богами, которые признают его равным себе и достойным стать судьёй царства мёртвых. Ями безутешно оплакивают его кончину, и боги создают подобие смерти — сон, чтобы даровать ей забвение. Зато править на

Земле остаётся брат Яму — Ману ("человек, мужчина"), имя которого напоминает о германском Манне, тоже означающем "человек". Человек — значит, разумный: и во многих европейских языках слово "человек" (английское man, немецкое Мапп, а русские муж и мужчина) ведёт начало от ностратического manu — "думать", от которого происходят индийское понятие ума манас и наши слова: мысль и мудрость. (А также — миф и муза, обозначающие человеческое мыслетворчество.)

У Ману нет своей женской ипостаси, и он создаёт себе женщину из сыворотки молока и других кисломолочных продуктов (вспомним связь молока с вечно женственным материнским образом Луны и понятием бессмертия). Ману способен к творению один, как и Идзанаки: в отличие от женского образа самостоятельно рождающей жизнь души-Луны, мы видим приоритет мужчины, когда на первый план выходит близнецовский архетип разумного творчества. В отличие от естественного лунного процесса порождения жизни, близнецы, рационально решая населить мир, творят от ума. Однако участие в реальном жизненном процессе (а не только магическом мыслетворчестве) преодолевает искусственность их замысла. И, в отличие от неудачи искусственного творения кузнеца-Ильмаринена, сковавшего безжизненную золотую деву, женщина у первочеловека Ману получилась настолько настоящей, что боги-демиурги Митра и Варуна убеждали её: "Скажи, что ты наша!" — однако женщина, не претендуя на участь богини, вернулась к мужчине. Такой миф отражает не только равенство человека богам, но и превосходство его над ними.

В архетипе Близнецов мифология начинает рассматривать людей вне контекста божественного мира: человек сам наследует все функции богов. Единственное, что отличает человека от мира богов — это его смертность. В отличие от божественной природы, человек живёт в двух мирах — мире настоящего и мире прошлого, и один из двух прародителей-близнецов нисходит в подземный мир прошлого, охватывая второй план потусторонней реальности, которая становится рациональной реальностью сознания.

Боги, рождающие мир, не умирают: