"говорить"), враг и вор. Интересно также, что русское название Близнецов (от "близкий") оказалось родственно словам: блуждать и заблуждаться (изначально от bhlei — "разбухать, наполнять", к которому восходит также греческое слово "символ").

В мифологии есть целый класс богов и культурных героев, проявляющих хитроумие и изобретательность — озорников и обманщиков, которые называются трикстерами: дословно, трюкачами. Такой образ есть даже в Библии: это Иаков, умудрившийся обменять у своего брата-близнеца Исава право первородства на чечевичную похлёбку, а потом выдать себя за брата — и Библия его хитрость оценивает как достижение. Разум, отходя от реальности, позволяет скрывать правду, что изначально человеческое сознание, напрямую отражающее жизнь, не умело — как не умеют этого дети и животные, непосредственно проявляющие свои эмоции.

Психолог К.Г.Юнг интерпретирует образы трикстеров как взгляд людей на свое далёкое прошлое — на своё едва пробудившееся сознание. Однако они фиксировали очень важный и достаточно поздний этап в ментальной эволюции человечества: этап, когда сознание стало настолько независимым от жизни, что смогло явить этот взгляд на себя извне и отказаться от традиций, обеспечивающих мир и покой общества, ради неведомых перспектив ментального творчества. И на богов-проказников нет управы — им позволяется нарушать самые святые законы, даже и без всякой цели: мифология подчеркивает саму способность разума вырваться за пределы установленного бытия.

Германский трикстер и насмешник Локи (корень имени которого изначально связано с понятием "свет, огонь " и, возможно, с добычей огня, первой из культурных функций человечества), доставляет много хлопот богам, хотя порой и помогает им. Как культурный герой, Локи участвует в оживлении людей, сделанных богами из дерева и изобретает полезные предметы. По своей начальной роли связанный с мифологемой Весов, а по имени — с солнечным архетипом, Локи ассоциируется с лошадьми, и превращаясь в кобылицу, отвлекает от работы великана Тьяцци, порождая восьминогого коня Слейпнира (Солнце). Он берётся устроить так, чтобы Тьяцци, строящий город богам, не получил от них вознаграждения, нарушив срок работы; и достигает успеха. Но затем, по требованию разгневанного великана, Локи крадёт у богов богиню Идунн с её молодильными яблоками и хитростью переправляет её к Тьяцци; а потом, по приказу богов, которые в боязни старости угрожают ему смертью, обманывает Тьяцци и возвращает Идунн. Локи срезает золотые волосы богини Сив, но из страха перед её мужем Тором заставляет подземных кузнецов-цвергов сковать точно такие же. Превращаясь в блоху, Локи похищает украшение богини Фрейи, а когда Тор хочет покарать его мечом, соглашается, чтобы ему отрезали голову, не касаясь щёк, — и простодушный Тор, чтобы обезопаситься от Локи, решает лучше зашить ему рот.

Локи преступает и более серьёзные запреты, и притом немотивированно: на пиру у морского великана Эгира он нарочно нарушает с трудом достигнутый ритуальный мир между богами и великанами, убивая слугу Эгира и попутно обвиняя в трусости и распутстве всех богов. С Локи связана первая смерть: именно он подсунул слепому богу Хёду ветвь омелы, которая убила бога растительности Бальдра, бессмертного перед любым другим оружием, и не дал светлому богу вернуться из обители смерти, отказавшись его оплакивать. Богам удаётся поймать Локи им же изобретённой сетью, и до конца света он остаётся прикованным, а во время последней битвы асов и ванов, сталкивая между собой противоположные силы, он выведет из подземного царства Хель корабль мертвецов для борьбы с богами. Сам он сражается с Хеймдаллем, хранителем законов общинности — прежде близким ему культурной функцией Весов, но затем ставшим его антиподом: так хитрость экспериментирующего ума, уходящего в сторону от истины, противопоставлена более первичной способности абстрактного мышления, отражающего законы природы.

Культурные герои-трикстеры, обладая всеми природными недостатками, которые не преминул заметить в людях человеческий интеллект: дерзостью, насилием, бахвальством или обжорством, могут нарочно нарушить законы гостеприимства или уничтожить жизненно важные зимние запасы продовольствия. Хотя, подобно Прометею, они также проявляют хитрость, чтобы достать для людей вещи, необходимые для их жизни: так полинезийский Мауи, обладатель магических знаний, один из эпитетов которого — "тысяча проделок", перехитрил владычицу подземного мира, чтобы добыть огонь. Все его предприятия оказываются удачными: он погибает только при попытке даровать людям бессмертие.

В мифологии индейцев центральной Америки создатель людей Кецалькоатль ("драгоценный близнец" или "змея в зеленых перьях") хитростью крадёт зёрна маиса у Муравьёв, чтобы дать людям, а потом нарушает запреты на пьянство и инцест с сестрой. Североамериканский трисктер Ворон прикидывается плачущим ребёнком, чтобы получить небесные мячи-светила, огромную роль которых как небесных тел люди уже осознали. А паук Иктоми, культурный герой и изобретатель человеческой речи, выступает также как сеятель раздоров, причиной которых были его розыгрыши над животными, богами и людьми. Он умеет принимать любой облик, и это напоминает нам свойство знака Близнецов прикидываться кем угодно в опоре на игру своего интеллекта. Этот знак, копируя внешний мир, настолько умеет войти в роль — не только комическую. но и трагическую, что не всегда замечает её выдуманность, и обижается, подобно ребёнку, если сказать ему об этом.

Как портрет самого человечества образ трюкача смыкается с образом ребенка, который Юнг выделял как отдельный архетип. Его описание помогает уяснить суть астрологического праобраза бога интеллекта и прародителей-близнецов. Юнг пишет:

"Душевная жизнь была у ребенка ещё до того, как он имел сознание. Даже взрослый человек ещё говорит и делает вещи, которые он, по-видимому, только впоследствии осознает, если вообще это когда-либо происходит. И всё же он говорит о вещах и поступает так, как если бы он это делал осознанно… Страхи, причуды, намерения, надежды охватывают нас без видимой причинности. Этот конкретный опыт образует основу того чувства, будто мы недостаточно известны самим себе.

Сам по себе примитивный человек не является загадкой. Вопрос о человеке — это последний вопрос, который приберег для себя человек. Сознание есть праопыт человечества. Этот опыт спроецирован на архетип ребенка, который выражает целостность человечества. Он — нечто покинутое и заброшенное, и одновременно нечто божественно-могущественное, невидимое и сомнительное начало и триумфальный конец. "Вечный ребенок" в человеке — это неописуемый опыт, какая-то неприспособленность, изъян — и божественная прерогатива, нечто неуловимое, что составляет последнюю ценность любой личности"[112].

Бог-трюкач — озорной ребенок, боги-близнецы — неприспособленные к жизни дети, покинутые миром богов и доносящие нам праопыт людей через историю своего приспособления к миру и навыки культурного героя. И если, преодолевая слабости людей и демонстрируя достигнутую человеком силу — силу разума, трикстер предстает обманщиком и шутом, то и с близнецами связано шутовство. Это отчетливо проявляется в ритуалах взаимодействия полов,