они заперли себя в заброшенном доме. Они рассмеялись. Но довольные гримасы недолго присутствовали на их молодых лицах. Словно по волшебству, но скорее по чьему-то злому умыслу день превратился в ночь. Стемнело быстро. Быстрее, чем ожидалось. Словно войдя внутрь, молодые люди попали в совершенно другую реальность. Хотя, когда парочка вбежала в дом, наручные часы Антона показывали всего лишь половину пятого, а сейчас на улице было настолько темно, что можно было спокойно выкалывать глаза. Молодые люди насторожились, но все списали на черные тучи, которые мог пригнать сильный ветер. Они могли сгуститься и просто закрыть собой небо. Влюбленные и в мыслях не могли допустить противоестественность всего происходящего. Их здравый смысл застилали бушевавшие эмоции и гормоны, которые с бешеной скоростью впрыскивались в кровь надпочечниками.* * *

В попытках устроить пребывание в доме более комфортным молодые люди достали мобильные телефоны и включили на них фонарики, после чего приступили осматривать внутреннее убранство временного пристанища. Мебели практически не было. На красном потертом дощатом полу без половины половиц по углам и в середине комнаты лежал красный рваный ковер с загнутыми примятыми углами, на котором были разбросаны куски битого стекла, использованные шприцы, пожелтевшие презервативы и несколько осколков зеркала. На ковре стоял сломанный диван, невысокие, сморщенные от сырости тумбочки и перевернутое в углу кресло. На окнах висели странным образом сохранившиеся пожелтевшие гардины. Оклеенные пожелтевшими обоями невысокие стены были изрядно ободраны, а на местах, где еще сохранились обои, висела большая, криво повешенная картина в толстой черной оправе, на которой отчетливо просматривались кровавые разводы. Кем они были оставлены, ребята не догадывались, да и уже успели пожалеть, что вообще послушали совета пожилой женщины и решили переждать бурю в этом, без преувеличения, странном и жутковатом доме. Кроме темного дверного проема, в комнате находились еще два прохода, которые вели вглубь дома, но они были наглухо забиты толстенными досками.

Антон и Марина уже небыли в таком приподнятом настроении, как прежде. Их одолевал психический дискомфорт, который порождала каждая деталь архаичного интерьера. Осмотр временного убежища прервали внезапно возникнувшие неприятные звуки. Глухое мычание, больше походившее на плач, доносилось из глубины дома. Молодые люди переглянулись, неужели кроме них в доме присутствует кто-то еще? А такое было вполне возможно. В доме мог находиться обезумевший от голода и холода бродяга или самый обычный наркоман. И в том, и в другом случае лучшим решением было покинуть заброшенное здание.

Молодые люди убрали сломанный комод и попытались отворить входную дверь, но вопреки их стараниям все было напрасно, дверь не поддавалась. Тогда Антон решил высадить куском кирпича, опутанное паутиной окно, но все было тщетно, на нем не появилось ни одной трещины, даже самой крохотной, словно оно было сделано из железа. Молодые люди были в ловушке. Всполохи молнии продолжали освещать внутренности дома, раскаты грома сотрясали его ветхие стены, а плач постепенно переходил в безутешное рыдание, которое временами исчезало, но после возникало снова, и становилось громче и невыносимее.

Марина вцепилась в руку Антона мертвой хваткой и спряталась за его худую спину. Им больше ничего не оставалось, как разобраться во всем происходящем и убедиться, что источником плача является ничто иное как их разыгравшиеся воображение. Подобно истинному охотнику на нечисть, словно осиновым колом, Антон вооружился сломанной деревянной ножкой от кресла, что валялась рядом с ним, и медленно вошёл в темный дверной проем, который служил входом в коридор. Старые половицы скрипели под тяжестью неуверенных шагов. Паутина которой был опутан коридор, лениво колыхалась от легкого сквозняка, что пронизывал весь дом. Глухой плач по-прежнему раздавался где-то в доме, и чем глубже юноша уходил в темноту, тем сильнее и неприятнее становился звук. Антон вышел из коридора, свернул в другой и выставил перед собой телефон. Марина постоянно окрикивала его, на что молодой человек спокойно отвечал, что благополучно проходит испытание на мужественность.

Антон прошел немного дальше и увидел кривую деревянную лестницу, которая вела вверх. Это показалось ему очень странным. Ведь снаружи дом был одноэтажным, а лестница уводила так высоко, будто есть второй этаж. Она могла вести и на чердак, но и снаружи крыша дома была не настолько высокой, чтобы служить чердаком, для которого потребовалась бы такая лестница. Выбора не было, нужно было проверить, что находится наверху. Посмотреть одним глазком так подумал Антон и, взявшись рукой за хлипкие деревянные перила и ступив сразу на вторую ступеньку, медленно поднялся наверх, где попал в просторную комнату, размеры которой он не сразу смог определить. Она вся была забита разнообразным хламом. До самого потолка поверх друг друга стояли деревянные ящики и перетянутые веревками стопки скисших газет, на которых лежали рыболовные сети, рваные пожелтевшие перьевые подушки, матрацы и старая одежда. Все было опутано толстым слоем паутины. На потолке, среди обвалившейся штукатурки, паутины и свисающего с деревянных перекладин тряпья, на тонком спутанном белом проводе криво раскачивалась громоздкая сломанная люстра, с виду напоминавшая многоярусный свадебный торт. На полу распластался толстый потертый расписной ковер, а в самом дальнем углу стояло накрытое серой тканью огромное прямоугольное зеркало. Если бы не его треугольный край, в котором отражался манжет зауженных джинсов и коричневый ботинок, Антон и дальше бы оставил ту часть комнаты без внимания.

Фонарик на телефоне хаотично замерцал, будто пытался подать знак о помощи или о чем-то предупредить. Плач раздался снова. Он исходил со стороны зеркала, хотя Антону на секунду показалось, что громким ревом разразилось само зеркало. Парню стало не по себе. Он прошёл к зеркалу, осмотрел его и медленно стянул серую ткань, — с нее на пол упал крупный сгусток пыли, которая тут же взмыла в верх и заполнила собой всю комнату. Антон закашлял и прослезился. Он посмотрел на свое отражение и, прикрыв рот рукавом, вздохнул. В стороне послышался шорох. Антон обернулся, но ничего не увидел. Тогда он снова повернулся к зеркалу. Комнату осветила яркая вспышка молнии и выхватила из отражения частный дом, который стоял особняком среди других подобных. В его единственном окне внезапно загорелся ярко-красный свет. Антона передернуло. От неожиданности он едва не свалился на пол. Он присмотрелся внимательней. Отражение сменилось и явило Антону события далекого прошлого, прошлого, о котором он, всеми силами, молясь и приклоняя лоб к земле, пытался позабыть. Призраки минувшего являлись ему и раньше, в кошмарах и сумрачных видениях. Сейчас, как никогда он чувствовал, что отголоски старого пронзают