Дебра знала, что раньше Брауны были весьма состоятельным семейством. Они вкладывали деньги в оловянные рудники — правда, теперь рудники истощились, — так что для Линды, старшей из семерых детей в семье рыбака, брак с Генри Брауном был большой удачей. Вероятно, Генри сразила красота Линды — он был старше ее на двенадцать лет и, вне всякого сомнения, превосходил умом и образованием, но тем не менее он на ней женился, а поскольку родители у него умерли, возражать было некому.

Дорога, виляя между скал, постепенно шла под уклон, приближаясь к океану. Кругом было хмуро и безлюдно, даже мрачновато, но все это как нельзя лучше соответствовало настроению Дебры. Линда оказалась права, уверяя, что здесь, вдали от городской суеты, она найдет уединение и покой. Все-таки Линда хорошая подруга…

Отношения Дебры с Линдой Браун были довольно странными. Дебра работала художником в небольшом издательстве, и ей редко представлялась возможность общаться со служителями Мельпомены, но как-то раз ее пригласил на обед двоюродный брат матери Чарлз Стэнли. Вот там-то она и познакомилась с Линдой Браун.

Линда первая потянулась к ней. Может, из симпатии — внешне они были чем-то похожи (правда, застенчивая и замкнутая Дебра казалась бледной копией Линды), а может, потому что в ту пору Линда еще нетвердо стояла на ногах и откровенное восхищение Дебры льстило ее самолюбию. Как бы там ни было, они сблизились, и Дебра, хоть и была на семь лет моложе Линды, сама того не желая, стала ее наперсницей. Она привязалась к Линде, хотя и не приветствовала попыток старшей подруги вмешиваться в свою жизнь.

Впрочем, именно Линда помогла ей увидеть Тимоти в истинном свете, а теперь любезно предложила пожить в доме мужа… При мысли о Тимоти у Дебры задрожал подбородок. Тимоти всегда казался таким правильным, таким уверенным в себе и в своем чувстве к ней… Сколько раз говорил о своей любви, они даже наметили день свадьбы и обсуждали, где проведут медовый месяц… Но как-то раз Линда случайно упомянула в разговоре, что у Дебры порок сердца, и Тимоти словно подменили. Он стал реже звонить, вдруг сделался страшно занятым, выдумывал предлоги и отговорки… Одним словом, ушел в тень.

На ветровое стекло упали капли дождя. Дебра включила дворники и, отогнав неприятные мысли, сосредоточилась на дороге. Шоссе опасным зигзагом свернуло вниз, где белели домишки, словно прилипшие к обрыву над скалистой бухтой, и рыбацкие баркасы. Но вот дорога снова забрала наверх, и сквозь пелену дождя на холме замаячил одиноко стоявший дом.

Наверное, это и есть Кингз-Милл, решила Дебра. Линда подробно описала место, все совпадало — здесь было хмуро и безлюдно. Правда, кое-что она все-таки упустила — размер дома поражал воображение. Да это не дом, а целый замок! Дебра не без трепета взирала на мощные каменные стены с подслеповатыми окнами.

К дому вела заросшая сорной травой подъездная аллея. Дебра нажала на тормоз. Да это не загородная вилла, а особняк, родовое гнездо, где только для стирания пыли нужна дюжина слуг! — мрачно подумала она, нащупывая в кармане куртки ключ. Поскольку ключ не отличался внушительными размерами, Дебра нарисовала в своем воображении совсем иное жилище. Она захватила с собой спальный мешок — на первую ночь, пока не уберется в доме, но теперь вся затея показалась ей абсурдной.

Линда сказала, что за домом присматривает некая миссис Уинсли — заходит время от времени открыть окна и проверить, все ли в порядке, — но теперь, глядя на домину, Дебра начала сомневаться, так ли это на самом деле. Да здесь одних комнат не сосчитать — приемные, гостиные, столовые, спальни…

Она бросила взгляд на часы. Начало седьмого… Через пару часов стемнеет. Возвращаться до ближайшего городка в такую погоду и по такой дороге — занятие не из приятных. Хотя перспектива провести ночь одной в этом мавзолее еще менее привлекательна.

Дебра покосилась на заднее сиденье, заваленное багажом. Спальный мешок, подушка, сумки с одеждой и постельным бельем, корзинка с провизией на первое время, этюдник, папка с набросками… Сжав губы, тяжко вздохнула.

Дебра планировала закончить цикл иллюстраций к детской энциклопедии, задумала новую серию комиксов, а еще собиралась побродить по берегу, написать для души пару-другую акварелей — может, удастся продать их частной галерее, ведь лишние деньги никогда не помешают… Она интуитивно чувствовала: сейчас ее спасение только в работе. Если все получится, она обретет уверенность в себе и в своем будущем.

Конечно, можно сразу уехать, но тогда на комиксах придется поставить крест. Как только вернется в Лондон, босс завалит текучкой. (Хотя иной раз проявляет понимание: ведь отпустил же в отпуск раньше времени.) А самое ужасное — вернувшись домой, захочется позвонить Тимоти. Нет, только не это! Так недолго потерять последние крохи уважения к себе.

Внезапно дождь кончился, и сквозь облака проглянуло неяркое солнце. В апреле дожди, в мае цветы, пришло в голову Дебре, когда янтарные лучи загорелись в оконных стеклах. И внезапно ей захотелось остаться. Глупо проехать столько миль, даже не заглянув в дом! С появлением солнца он уже не казался таким мрачным.

Подъездную аллею обрамляли тисы. Оставленные без присмотра, они потеряли форму; гравий дорожки весь пророс сорняками; лужайки были в не менее запущенном состоянии, и привести их в порядок можно было разве что вооружившись косой…

Подъехав к дому, Дебра остановила свой «моррис», заглушила мотор и вышла из машины. Поднялась на крыльцо, вставила ключ и повернула в замке. Тяжелая дубовая, в медных заклепках дверь на удивление легко подалась, и Дебра вошла в холл, раздернула штору на огромном окне и с любопытством огляделась. Прямо перед ней две одинаковые боковые лесенки вели к площадке, откуда шла уже одна, центральная лестница на второй этаж. Высоченный потолок, дубовые панели на стенах, на одной из них — старинный портрет мужчины в золоченой резной раме.

В центре камин, по обе стороны от него, как она и представляла, закрытые двери приемных и гостиных, а прямо под площадкой как дань традиции — потемневший от времени массивный дубовый сундук.

Дебра обратила внимание, что в доме на удивление чисто, особенно если учесть, что здесь давно никто не живет. Паркетный пол натерт до блеска, и в воздухе витает слабый запах мастики.

Деброй овладело беспокойство. Что бы это значило? Одно из двух: либо миссис Уинсли исключительно добросовестно относится к своим обязанностям, либо Линда что-то напутала и в доме кто-то живет. А что, если Генри, как и его жена, предложил кому-нибудь погостить в доме? Вдруг те, кто живет здесь сейчас, отправились навестить знакомых или в магазин за покупками?..

От этой мысли Дебра запаниковала. Но, взяв себя в руки, принялась расхаживать по холлу, пытаясь рассуждать логически. Постепенно пульс пришел в норму. Ведь Линда знала, что Дебра сюда собирается, вот и попросила миссис Уинсли прибраться к ее приезду. Ну конечно же, именно так все и было! Как мило со стороны Линды так о ней заботиться…

— Линда! Все-таки приехала!

Низкий мужской голос, пригвоздивший Дебру к месту, раздался из открытой двери с правой стороны холла. Библиотека или кабинет, подумала она, скользнув по ней взглядом.