Дебра пристально вгляделась в спрятанные за темными стеклами глаза. Интересно, о чем он думает? Неужели настолько наивен, что полагает, будто сумел вызвать жалость в жене, которая бросила его без малейших угрызений совести семь лет назад? Если даже после того несчастного случая, когда он лишился зрения, он не смог пробудить в Линде сочувствие, как ему взбрело в голову, что она вернется к нему сейчас?

Дебру царапнуло тоскливое беспокойство. Дело не только в том, что она здесь под чужим именем. Даже будь она Линдой, наверняка испытывала бы то же самое — словно ее заманили в ловушку и заперли наедине с этим мужчиной в темноте. В кромешной темноте, в которой он живет вот уже семь лет…

— Может, налить еще? — предложил Генри. Дебра взглянула на свой почти полный стакан и отказалась:

— Спасибо, не надо. Пожалуй, я… Мне уже пора, — смущенно буркнула она и почувствовала, как он напрягся. — Я не могу остаться.

— Почему? — повысив голос, спросил он. — Линда, в доме столько комнат, что места хватит всем. Тебе ли не знать?

Дебра поставила стакан на пол у камина и протянула к огню холодные пальцы.

— Боюсь, ты меня не так понял, — начала она, решив, что игра заходит слишком далеко, но он снова оборвал ее.

— Нет, Линда, это ты меня не так поняла! — заявил он с металлом в голосе. — Надеюсь, тебе ясно, что я пригласил тебя не для дружеской беседы? И не намерен отпустить тебя отсюда. Ты и так слишком долго наслаждалась безбедной жизнью, которую я тебе обеспечил! Хватит!

Он выплеснул себе в стакан остаток виски и повернулся к ней лицом. Не знай Дебра, что Генри слепой, она бы поклялась, что он видит, как она нервничает, сидя на краешке кресла.

— Генри, я должна тебе сказать, что я…

— Я сказал — хватит! — перебил ее он и поднял ладонь, пресекая все возможные возражения. — Хва-тит! — Поставил стакан на стол и продолжил: — Признайся, Линда, ты приехала, потому что испугалась. Ведь так? Ну что же ты молчишь?! Отвечай!

— Да, испугалась, — совершенно искренне пролепетала Дебра. — Только я…

— Только до конца не поверила! Вот и решила приехать и проверить, действительно ли я способен на это. А если так, то вызнать, что именно я намерен предпринять. Верно?

Дебра вскочила.

— Нет! Мистер Браун, вы заблуждаетесь! — воскликнула она, и голос у нее дрогнул. — Я… я не та, за кого вы меня принимаете. Я не ваша жена. Я… меня… меня зовут… Дебра Смайли, и… и я не понимаю, о чем вы говорите.

На несколько мгновений воцарилась тягостная пауза: лишь оглушительно громко тикали часы на каминной полке. Генри осмысливал ее слова, переваривал, искал изъяны и наконец нашел. Губы у него дрогнули в усмешке, он отрывисто засмеялся и захлопал в ладоши.

— Браво, Линда, браво! Ничего не скажешь! Высокий профессионализм. Ты стала отменной актрисой. Прикрыться чужим именем — ловко придумано! Ну разумеется! Разве слепой может знать наверняка, что ты это ты? Тем более что мы семь лет не виделись. Да за это время и голос, и фигура, и черты лица могли стать совсем другими. И как узнать и проверить, так ли это…

— Но это правда! Честное слово! Я на самом деле Дебра Смайли! — задыхаясь от волнения, возразила она.

— А почему же сразу не сказала?

— Почему? Я… Потому что я…

— Потому что не додумалась? — с ехидцей подсказал он.

— Нет!

— Ну все. — Он сурово сдвинул брови. — С меня хватит!

Теперь Генри ничуть не был похож на беспомощного человека, способного вызвать жалость. Он возвышался над ней скалой, закрывая собой дверь и отрезая путь к бегству, такой большой, сильный и безжалостный, что у Дебры ледяным ужасом сдавило грудь.

— Линда, какая же ты дрянь! — тяжело дыша от ярости, с расстановкой произнес он. — Я знаю про тебя все! До тошноты наслушался, какая ты обаятельная, какая ты красивая… Я знаю, что ты любишь, чего не любишь, а главное — как ты любишь себя. Да, Линда, это любовь всей твоей жизни! Ведь ты любишь только себя!

— Мистер Браун, послушайте, я не…

— Нет, Линда, это ты послушай! Я видел, как у меня на глазах погибает человек. Теряет уверенность в себе, теряет чувство собственного достоинства, теряет само желание жить, потакая твоим бесконечным прихотям. Прихотям, которые надо удовлетворять любой ценой!

Дебра решительно ничего не понимала.

— Вы… вы видели, как на ваших глазах погибает человек?.. — запинаясь промямлила она, тараща на него глаза. — О чем это вы?

— О чем это я? — с издевкой повторил он. — Да, Линда, должен признать, в амплуа инженю тебе нет равных! Еще чуть-чуть — и я поверю, что ты вовсе не ты, а некая наивная и простодушная Дебра Смайли.

— Но я на самом деле Дебра Смайли!

— Неужели? А я тогда кто? Линда, какую роль в этом спектакле ты уготовила мне? Глупый вопрос! Ну разумеется, роль обманутого мужа!

— Говорю вам, никакая я не Линда! Хотите, покажу водительские права? — догадалась Дебра и с надеждой покосилась на дверь. — Они у меня в сумочке. Сейчас я…

— Не хочу! — Он чертыхнулся и сорвал с себя очки.

Его серые глаза — яростные, побелевшие от гнева — воткнулись в глаза Дебры и словно просверлили мозг до затылка. Только теперь до нее дошло, что никакой он не слепой. Ну конечно же, он прекрасно видит! Потому что никакой он не Генри Браун! — наконец поняла она.

Да, есть сходство, черты лица те же… Неудивительно, что в полутьме она приняла его за Генри. Только лицо этого мужчины жестче, выразительнее и… моложе! Наверное, это какой-то родственник, а не муж Линды.

— Вы… вы не… — пролепетала она, удивляясь, что не чувствует при этом ни малейшего облегчения.

— Верно, я не Генри, — согласился он. — Я — Энтони Браун, младший брат Генри.

— У тебя такой удивленный вид, — с хохотком заметил он, глядя на ошарашенную Дебру. — А ты не знала, что у Генри есть брат?

Дебра молча покачала головой.

— Не знала? Пожалуй, на этот раз, Линда, я тебе поверю. — Он хмыкнул. — Брауны предпочитали делать вид, будто меня нет.

Дебра облизнула пересохшие губы и, собравшись с духом, тихо, но твердо заявила:

— Никакого брата у Генри нет и никогда не было. Точно знаю. Во всяком случае, Линда мне никогда об этом не говорила.

— Неужели? — Он изобразил удивление. — В таком случае приношу свои извинения. Жаль, что я тебя огорчил, но тут уж ничего не поделаешь! Я действительно младший брат Генри. Ну а если быть до конца точным, мы с ним единокровные братья, то бишь братья по отцу.

— Вы хотите сказать, что… что вы…

— Да, Линда, я внебрачный сын покойного сэра Брауна-старшего. Или, как выражались романистки прошлого века, тайный плод любви несчастной… Ну а если угодно, грубо говоря, ублюдок. Ублюдок по рождению и, как видишь, по натуре. Так что советую, Линда, быть со мной поосторожнее.