litbaza книги онлайнСовременная прозаЭмпайр Фоллз - Ричард Руссо

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 152
Перейти на страницу:

Что касается Чарлза Бьюмонта Уайтинга, в детстве, когда его отправляли в иногороднюю школу, он предпочел бы остаться дома, теперь же возвращаться из Мексики ему хотелось не больше, чем его матери – из Европы, но, повздыхав, он сделал то, что ему велели; он почти всегда так делал. Не то чтобы он не понимал: молодости неминуемо придет конец, а с ней и путешествиям, живописи и поэзии. Рано или поздно он возглавит “Предприятия Уайтинга и сыновей”, это само собой разумелось, и хотя у него мелькала мысль, что возвращение в Эмпайр Фоллз к работе в семейном бизнесе будет равносильно отказу от его истинного призвания – творчества, деваться было некуда. Однажды, чувствуя, что очень скоро его призовут домой, он попытался выразить словами то, что, по его мнению, было лучшим в его человеческой природе, и сколь ужасной ошибкой было бы закопать в землю его таланты. Этими размышлениями он намеревался поделиться с отцом, но то, что он написал, походило на его стихи, туманные и неубедительные, даже на его собственный взгляд, и в итоге он выбросил письмо в мусор. К тому же он не был уверен, что отец, практик до мозга костей, поверит, что у человека может быть природа, а если таковая все же завелась, то ее обладатель обязан не поддаваться, но не мытьем, так катаньем придать этой “природе" подобающий вид, показав, кто в доме хозяин. В последние месяцы свободы Ч. Б. валялся на мексиканском пляже и мысленно спорил с отцом, выдвигая все новые и новые аргументы и каждый раз проигрывая спор, и когда его вызвали домой, у него уже не было сил сопротивляться. Он вернулся, чтобы исполнить свой долг, но опасаясь, что его подлинное “я” и все, для чего он был создан, осталось в Мексике.

Выяснилось, однако, что поступать вопреки своему “я" не настолько неприятно или трудно, как он представлял. На самом деле, когда он немного освоился в Эмпайр Фоллз, у него возникло стойкое впечатление, что люди здесь поступают так каждый день. А если ты – мужчина с фамилией Уайтинг, вынужденный отказ от своего призвания выглядит не так уж страшно. К своему удивлению, он также обнаружил, что можно преуспеть в том, что тебя крайне мало интересует, как и потерпеть неудачу в том, к чему тебя искренне влечет, – в живописи или поэзии, например. Рубашечная фабрика не потрясла его воображения, но управлял он ею очень даже недурно, угадывая скрытые причины сбоев и понимая инстинктивно, как устранить проблему. Кроме того, он любил своего отца и восхищался энергией этого коротышки, его напористостью, неуступчивостью, неколебимой убежденностью в своей правоте и умением железно обосновать любой свой шаг. Хонас либо пребывал в полной гармонии со своей природой, либо кулаками усмирил ее до совершенной покорности. Чарлз Бьюмонт Уайтинг так и не разобрался, как именно его отец поладил со своей природой, да это было и неважно; в любом случае старик являл достойный пример для подражания.

Тем не менее Ч. Б. Уайтингу было ясно, что буйный рост, пережитый “Предприятиями Уайтинга и сыновей” в годы правления его отца и деда, завершился. Времена менялись, и уже ни рубашечное, ни текстильное, ни бумажное производство не приносило таких же дивидендов, как раньше. В предыдущие два десятилетия в графстве Декстер на заводах и фабриках предпринимались попытки организовать профсоюзы, и хотя эти начинания провалились – это вам не Массачусетс, но штат Мэн, – даже Хонас Уайтинг не отрицал: что разрешать профсоюзы, что ставить им заслон обходится одинаково дорого. Угрюмые рабочие, вернувшись к станкам, не торопились признать поражение и на работе более не выкладывались.

Хонас Уайтинг предполагал, естественно, что его сын поселится в фамильном особняке, как только обзаведется женой, а старик Илайя из чувства приличия покинет эту грешную землю, но спустя десять лет по возвращении Ч. Б. из Мексики ни того ни другого не произошло. В молодые годы, жаркие и солнечные, Ч. Б. Уайтинг был отъявленным женолюбом, но в морозном Мэне он словно утратил сексуальный пыл и погрузился в непреднамеренный целибат, хотя и воображал иногда, как лучшая часть его “я” беззаботно предается плотским радостям в Юкатане.

Возможно, его страшила наследственная матримониальная перспектива – жениться на девушке, которую однажды ему захочется убить.

Илайе Уайтингу, которому было уже под сто, не удалось убить жену лопатой, и от огорчения и досады он так и не оправился. Он по-прежнему жил с супругой в бывшем экипажном сарае, цепляясь за свое горе, а сварливая жена цеплялась к нему. Его лечащий врач говорил, что старый Илайя умирает изнутри, вернейшим доказательством чего служил его прямо-таки эпический метеоризм. В экипажном сарае уже много лет было не продохнуть, но все обследования показывали: сердце реликтового старика бьется ровно, и Хонас осознал, что сам он еще не скоро переедет в каретный сарай, освободив фамильный особняк для сына. И даже если старик умрет завтра, понадобится не меньше года, чтобы проветрить после него помещение. А кроме того, собственная жена Хонаса дала ясно понять: в сарай она не переедет ни в коем случае, и мысль о том, что она умрет в штате Мэн, настолько ее угнетала, что Хонас, скрипя зубами, купил ей небольшой дом из тех, что стоят впритык друг к другу в зажиточном бостонском Бэк-Бэе, где, по ее уверениям, она провела детство, что, конечно, было враньем. Хонас повстречался с ней в Южном Бостоне и, будь у него голова на плечах, там бы с ней и расстался. Тем не менее, когда Чарлз явился к отцу и объявил о своем намерении построить себе дом, отгородившись рекой от Эмпайр Фоллз, Хонас не возразил и даже одобрил эту затею. Позднее, однако, когда из дома получилась асьенда, Хонас не на шутку испугался: уж не принялся ли его мальчик снова кропать стишки.

Зря он тревожился. Ранее в том же году Ч. Б. Уайтинга на улице приняли за его родителя, и вечером, глядя в зеркало, он понял почему. Волосы у него уже серебрились, а в глазах появилась некоторая лютость – как у терьера, чего он прежде не замечал. От молодого человека, жаждавшего жить и умереть в Мексике, мечтать, рисовать и сочинять стихи, мало что осталось. И когда прошлой весной отец предложил ему возглавить не только рубашечную, но и ткацкую фабрику, он не почувствовал, что его навеки загоняют в капкан ответственности, напротив, скорее обрадовался этому следующему шагу к реальному обладанию тем, что причиталось ему по праву рождения. В мужской компании его начали называть Ч. Б. вместо Чарлз, и ему это нравилось.

* * *

Когда бульдозерами взялись расчищать площадку для дома, обнаружилось нечто неприятное. Несметное количество мусора – кучи и кучи – вдоль реки; мусор торчал меж корней деревьев и свисал с ветвей, холмистый берег был усеян им до самого верха. Такое скопление отходов ошеломляло, и сперва Ч. Б. Уайтинг решил, что кто-то, и вовсе не один человек, а многие имели наглость устроить на частной собственности незаконную свалку. Сколько же лет длилось это безобразие? У рассвирепевшего Ч. Б. руки чесались пристрелить мерзавцев, пока один из работников, которых он нанял убирать мусор, не вразумил его: для того чтобы превратить землю Уайтингов в помойку, кому-то одному или многим людям сразу понадобилась бы подъездная дорога, каковой не существовало, – точнее, не существовало, пока сам Ч. Б. Уайтинг не проложил дорогу месяцем ранее. И хотя казалось невероятным, что такую тьму отбросов – автомобильные камеры и колпаки, коробки из-под молока, ржавые банки, переломанную мебель и прочее в том же роде – могло прибить к берегу естественным путем, течениями и водоворотами, однако вот она, свалка, а значит, так оно и произошло. Иного выхода, кроме как вывозить мусор, не просматривалось, что и было сделано в мае одновременно с заливкой фундамента нового дома.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 152
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?