вас дают

Пощекочите еще

Мое личико!

Какой скандал!

Надбавлен мой пьедестал!

Тот побледнел как парашют

Просящим глазом

Закивал

Отдайте мне назад

Безвозвратно и свысока был мой ответ

Ни единого плевка не получит ни один человек

Так и умрет Без автографа

Вы вызывающие на ДУЭЛЬ знайте

Обижаться мне Африканская лень

«Чисто по женски нежно и ласково…»

Чисто по женски нежно и ласково

Она убеждает, что я талант

Что меня по меню положат на – стол

И будут все как лучший ужин захлебывалась лакать

Ватага изысканных жевак

Набросится на мою телячью ножку

Кину им пачку улыбок золотых рыбок

Будут пораженные плясать до утра бряцая воистину ложками

Запивая ликером моей цветущей рубахи,

Где на подтяжках висит красного дерева диван

И стану в в угол и буду от восхищение и благодарности плакать

а за мною

Весь кафе-ресторан…

«Меня заласкали…»

Меня заласкали,

Меня залюбили

– Заландалы –

в Бразилии

    дамы

в зеленом автомобиле

и я расслабленный

  нефтеточивый

    нефте…

      ефте!

    рчив…

Аполлон в перепалке

(живопись в поэзии)

«Крученых

ногу втыкаешь ты

в мяхкаво евнуха»

(Терентьев)

Рисунок – перпендикуляр сразмаху!

Необычное положение ноги: штопор или бурав…

Композиция у Пушкина – естественное хождение, шатание из угла в угол, и только смерть прекращала, проводила необходимую для рисунка черту!..

А в приведенном Терентьеве – необычность живописной компоновки!

«Мой милой лежит в больнице,

 В поле дерево растет!»

«Пароход плывет по Волге,

 По стене верблюд ползет»!

(частушка)

Горизонталь пароходного рейса, пересеченная вертикалью карабканья верблюда – верблюд, воткнутый в пароход!

Кажущаяся нелепость – мудрость рисунка!..

Живопись – проявитель такой композиции поэта и начертание звуков: ударяемые крученых и ты дают звуковой тык штычек в отдувающегося, как пуховик, «мяхкаво евнуха»!..

«Как памятник трезвый

Публично сплю»

(Терентьев)

(Человек, не стесняющийся делать публично все!)

Памятник ложится, но сейчас же протестует и встает, потому что он «трезвый»: резкий, прямой, резво вытянутый во фронт!

И тут же – «сплю» – распластанная постель (сравни: лежа бегаю)

Перпендикуляр мигающий!

Все изображается в неприсвоенном положении и направлении: ветер дует снизу – «вой из войлочной туфли лихо радуй».

– лихо радуй и лихорадуя (лихорадочно и пр.)

«Пока не упрусь дощатой подошвой

В собственный каинный рост»

(Терентьев)

«Суп наголо» –

суп, выдернутый наголо!

«Красота со взломом»! –

лом, продырявливающий икону!

«Совершенно неизвестно чего пожелает

Мой желудок

Хотя бы через пять лет

С луком растянутого бульдога

Ежа

Баталион телят

Или перепоротую кашу Лилилильню

Из фисталя».

(Терентьев)

Построение: растянутый бульдог (растянутый куб!), воткнутый еж (нож), марширующий баталион телят (!) и снова – каша разливная и перепоротая

«Поэзия что такое?

Укража дойное молоко

А корова?!!!!

Слово!

А бык????

Язык!»

(Терентьев)

Корова стоя читает газету. Ноги – четыре перпендикуляра. Бритва языка подкашивает тяжелого быка – поэзия определяется графически! (Только при разборе я заметил, что в рукописи после четвероногих слов по четыре вопросит<ельных> и восклицат<ельных> знака!)

Каждое построение протыкается, проткнуто (проклято):

«Сливки мокко модница

Висла яблоко Николай угодник»

(Крученых-Терентьев)

Созвучные слова. Общность их и в построении, которое выражается одним рисунком (–11): поверхность сливок на тарелке, рядом – стоящие жестянки и модница Яблоня повисла – а может, река Висла или висячая – и на берегу яблоко-ня, а повыше гладильной скрижалью заушающий Никола Угодник –

– не подходи, а то выгладит!

В страхе бегут «дезертировавшие меридианы» – сухощавные поджарые спортсмены, растянутые в бесконечность (лежачие бегут)

Три названия перпендикуляра:

1) кличка «трезвый» (человек)

2) Николай Угодник (дух)

3) Дезертировавшие меридианы (вселенная) «Птица-тройка! Кто с <за> ней угонится»?!..

Наконец-то Щедрин дождался, что (мы) стали к нему перпендикулярны – смотри его «будьте перпендикулярны» (сравни: «я очень вам перпендикулярен»)…

Воткнутый под прямым углом кинжал классической трагедии не трогает современного сердца: он кажется холостым чертежом. По Аристотелю, красота доканчивалась гибелью. Акробатические выдумки старого искусства не были сами по себе достаточно интересны, почему публика верить могла в основательность танца только после сломанной шеи: это ее убеждало и восхищало!..

«Красота в погибели»

«Любовь и смерть»

«Философия трагедии»

Веселье достигалось привешенным черепом

«Прими сей череп, Дельвиг, он

Принадлежит тебе по праву»

– Кубок – череп!

«Все, все, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит

Неизъяснимы наслажденья»

(Пушкин)

Грубость вкуса, воспитанная старым искусством, требует искренности лирика и гибели в трагедии. Мы живем в варварское время, когда «дело» ставится выше «слова», а у Терентьева: «цветут какаисты Бревна смехом», воткнутая нога (кинжал) – цветет сама (интересно осуществить все это на сцене!), а что делается с продырявленным евнухом – для композитора не видно, – сажаем мудрецов на кол, устраивая громоотвод жизни

«Не упускайте случая

Сказать глупость,

Усыпительной пулей уносится

Всякая пакость

(Терентьев из книги «Херувимы свистят»).

Были подвижники, стали сдвижники!

«Сорок соборов на одну Лизу» –

такой размах!..

В драмах Зданевича дан кинематограф перпендикуляров – ежеминутно встает и падает:

В «Янко» частокол-разбойников, косая блоха и распяленный Янко, испускающий мало «фью».

В пьесе «Асел напрокат» вертикальные женихи с невестой (Зохной) и горизонтальный осел. К концу все ложатся в слезах наземь.

В третьей дра (!) «Остров Пасхи» беспрерывные смерть и воскрешение из пяти лиц, эффект выщербленного забора и спортивная комбинация пяти пальцев в сырное лицо смерти…

Военный вызов

«У-у-а ме-гон э-бью».

(Крученых)

У-у – глухой рев книзу и затем резкий переход кверху (а) – раскрывшаяся