волочения. Может быть, протекторы шин. Окурки, запах или отметины гуталина на бетоне, оторванная пуговица, клочок целлофана… Озадаченно припадаю на колени, не боясь запачкать одежду. А она, оказывается, на мне вполне обычная для грибника или охотника. Совсем не городская. Штаны, удобные ботинки, футболка под штормовкой. В карманах пусто, ни денег, ни перочинного складничка, ни документов. На брюках невзрачный, но прочный ремешок. Куда же я собрался-то в таком виде? Господи, ну откуда в голову столько чепухи лезет? Ни-че-го. Конечно же, я не нашел ничего. Теоретически, меня могли доставить на место по воде. А что? Лодка колеи не оставляет. Бетон тоже не перепаханная контрольно-следовая полоса на границе. Почему-то представились два бородатых молчаливых амбала в кожанках, раскачивающих мое тело за руки и за ноги и… Плюх! Отправляющих, как мешок картошки, под березу. Сомнительно. Но пока самый правдоподобный вариант. Закладываю круги, расширяя спираль. Нет, признаков чужого присутствия обнаружить так и не удается. Ни поломанных веточек, ни ниточек от одежды.

А что, если сделать все наоборот? Не идти на солнце. А углубиться в лес? Страшновато немного. Но отчего не попробовать. Метров через двадцать меня ждет сюрприз. Довольно широкая канава, заполненная застоявшейся болотной водой. Неограниченно протяженная в обе стороны. Не то, чтобы непреодолимая преграда. Отыскать участок поровнее, с твердой площадкой для отталкивания, да и прыгнуть! Вот только результат прыжка видится неоднозначным. Трудно предугадать, что там, на противоположном крае канавы. Хорошо, если твердая почва. А если обманчиво манящая безопасностью болотина? Ухнешь, пожалуй, по колено. Или по пояс. А то и по грудь. Трясина штука коварная. И что мне там, на том берегу? Медом намазано? Нет, оставим-ка показательные выступления по легкой атлетике на крайний случай. Когда медведь разъяренный будет гнаться за мной по пятам… И другого выхода не найдется. Вот тогда. Выбираясь на уже знакомую тропинку, с грустью думаю, что с медведем-то как раз такой трюк вряд ли прокатит. Приятель у отца охотник, на посиделках рассказывал, как за раненным косолапым они шли. Впереди промоина, метров пять в ширину. Мишка на одном дыхании перемахнул. Так то подраненный…

Ладно, поперек не вышло, пойдем повдоль. Не перпендикулярно, так параллельно, говоря математическим языком. Но изменив направление на противоположное. Десять шагов. Поход нормальный. Двадцать шагов. Поход нормальный Тридцать. Сто… Да что за ерунда?

Стараясь не изумляться, шагаю дальше по едва угадываемой тропинке в невысокой траве. Но изменения, происходящие с окружающей действительностью, начинают не просто давить на нервы. Они откровенно пугают. Щебет птиц остался за спиной. Звук как-то незаметно сошел на нет, словно верньер с настройкой громкости радиоприемника невидимой мягкой рукой выкрутили плавно на минималку. И зелень … Вся зелень: трава, листья деревьев, тонкая полоска ряски у уреза воды, на глазах пожухла. Счетчик Гейгера бы сюда. Вдруг повышенная радиация? Еще одна конспирологическая теория.

На пути вырастает небрежно воткнутая в землю палка. В расщеп палки еще более кособоко, наспех втиснута фанерка с черными, будто углем нацарапанными крупными буквами. Буквы имеют разный наклон, словно выведены рукой дошкольника, уже ознакомленного с написанием элементов азбуки, но еще не отработавшего навык письма.

Но расстроила меня не примитивная каллиграфия, а смысл написанного.

«Опасность!»

А чуть дальше по ходу, метрах в семи, из нетипично бледной осоки торчит пятка точно такого же ботинка, что и на мне. Причем едва приметно торчит, я бы и не заметил, если б не стал осматриваться внимательнее. Это что же, засада что-ли? Да нет… Глупость. Кто ж сначала табличку вывешивает, а после в кустах хоронится с дубиной наготове? Да и положение ноги в ботинке предполагает, что человек лежит на животе, лицом по ходу моего движения. Или ничком? Стараясь не шуметь, перемещаюсь, рассчитывая не пересекать сугубо воображаемую линию, за которой начинается то, что на обшарпанной фанерке скрывается под словом «опасно». Нет, отсюда не разглядеть. Кроме пятки ботинка все скрывает бледная зелень осоки. И, как назло, ни одного камушка. Приходится импровизировать, собирая, слепляя комочки глины в один увесистый желто-грязный шар.

–Шлеп! – снаряд исчезает в осоке. Ботинок не шелохнется. Да и не может он шелохнуться. Никак. Поскольку представляет собой одну отдельно взятую единицу обуви. Без ноги, помещенной в оную. Это я разглядел, когда занавес травы на миг раздался, пропуская глину.

Через минуту я уже склонился над местом пристанища ботинка. Рассмотрев, что его пара покоится неподалеку. Как и комплект одежды из штормовки и брезентовых штанов. Заметил даже, что глиняная сфера рассыпалась по куртке, оставив неряшливый след. И совершенно упустил из виду то, что смерть тоже склонилась рядом. Обвивая ветку ивы на высоте груди и изогнув гибкое мерзкое тело, на меня пялилась немигающим взглядом змея! Натуральная, отливающая темной медью тусклой чешуи, сто пудов ядовитая, как цианистый калий, гадина!

Отпрыгнул назад я на удивление ловко, будто полжизни только тем и занимался. Колыхнулась ветка, отреагировав на запоздалый бросок ползучей твари. Нет уж, хренушки! На всплеске адреналина я рванул за палкой с предупреждающей самопальной табличкой. Фанерку под ноги, палку из соснового сучка в руки. Дубина что надо! Понимание, что дубина натуральная стоеросовая как раз сжимает сейчас в пропотевших ладонях сосновую палку, пришло запоздало, у комплекта одежды. Ну куда я ломанулся, идиот? В героя играть? Так змея не оценит! А спасать и вовсе некого! Комплект одежды? Успел заметить, что медная лента скользнула вглубь чащи, между корнями подгнившей коряги. Где болотина, там и гады ползучие, – пришло из примитивных глубин немудреное умозаключение. Хорошо еще, что там не повстречался, у канавы! Ведь четко же сказано было в записке. «На солнце». Но нет, у русского человека, завсегда свой, особый, ни на кого не похожий, путь!

Я разозлился на себя не на шутку, так, что, не заметив, впопыхах запнулся о ботинок, едва удержав равновесие. «Эх, парень, соотечественник, – с горечью пронеслось в голове. Пошевелив траву на всякий случай палкой, не притаился ли тут еще какой рептилоподобный охотник, нагнулся над одеждой. И тут меня настиг целый ворох логических парадоксов и нестыковок. Во-первых, с чего я взял, что комплект грибника принадлежит парню? Во-вторых, а где, собственно, то, на что полагается надевать одежду? Вспомнил мимолетом Иннино менторское «одеть Надежду, надеть одежду». Ошибался часто, а ей резало ухо. Неприятно кольнуло воспоминание удаляющихся красных сапожек. Ладно, переживать потом буду! Так где тело? Ну не сожрала же его чешуйчатая? Даже если она мать-героиня… С семьей в дюжину голов… Ну нет! И сама она невелика, чуть более