Через двадцать минут МакКормак кладёт мел, затем поворачивается и обращается аудитории. В тумане своего гнева я смутно различаю, как он задаёт вопросы. Студенты поднимают руки и отвечают, потому что они реально прослушали лекцию, потому что, в отличие от меня, у большинства из них нет двух жизней, дёргающих их в разные стороны. Спортсменка и студентка, девушка и дочь.

Потому что у них есть свобода маневра, поблажка, которой у меня нет. Я должна быть превосходной, и проблема в том, что это давление превращает меня в полный провал. Ну, во всём, кроме футбола. В нём я потерплю провал только через свой труп. Но всё остальное катится псу под хвост. Я рассеянный друг, вечно отсутствующая дочь, посредственная студентка. И если бы этот профессор оказал мне хоть небольшую помощь, я смогла бы вычеркнуть из своего списка хоть один провал.

МакКормак, должно быть, чувствует, как я сверлю его взглядом, потому что приняв последний ответ, он поворачивается, снова смотрит на меня и усмехается.

— Профессор МакКормак, — произношу я сквозь стиснутые зубы.

— Да-да, мисс Саттер?

— Это какая-то шутка?

— Извините, но нет, это корректная формула для вычисления сложных процентов, — повернувшись обратно ко всем, он одаривает их улыбкой, которую я ещё не заслужила. — Все свободны!

Я сижу в шоке от того, что мой профессор опять отмёл меня в сторону. Вишенкой на торте становится то, что Райдер встаёт со своего места, убирает драгоценные конспекты в поношенную кожаную сумку и вешает ту через плечо. Закрывая клапан на сумке, он приподнимает взгляд и наконец-то смотрит на меня. Его глаза расширяются, затем быстро пробегаются по моему телу.

У Райдера тёмно-зелёные глаза, и будь он проклят, это мой любимый цвет — в точности оттенок чистенького футбольного поля. Это всё, что я успеваю заметить прежде, чем моё негодование слепит меня, не давая оценить другие его черты. Когда его взгляд поднимается от моих кедов и спортивных штанов, наши глаза встречаются, и его глаза прищуриваются, пока он переваривает грозное выражение на моём лице. Я в ярости. Уверена, что выгляжу готовой убивать.

Вот теперь он признаёт моё присутствие после такого тщательного игнора?

Расправив плечи, он выпрямляется в полный рост. И у меня в голове одна мысль: «Вау, это не просто засранец. Это высокий засранец».

Я вскакиваю со своего места, схватив тетрадку со стола. Затолкав ручку в громадную небрежную гульку волос на голове, я награждаю его убийственным взглядом. Райдер шире раскрывает глаза, когда я делаю шаг ближе и встречаюсь с этими тошнотворно идеальными зелёными радужками.

Далее следует обмен долгими пристальными взглядами. Райдер прищуривается. Я тоже. Мои глаза слезятся, умоляя меня моргнуть. Я отказываюсь.

Постепенно уголок его рта приподнимается. Этот засранец усмехается.

И вот так запросто мои глаза опускаются к его губам, прячущимся под всей этой грубой лицевой растительностью. Я моргаю.

Чёрт. Ненавижу проигрывать. Ненавижу проигрывать.

Я собираюсь открыть рот и спросить, что тут смешного, чёрт возьми, но Райдер пятится и разворачивается, затем чуть ли не бегом сматывается из аудитории. Я стою, трясясь от ярости, взбешённая этим придурком и его странным, пренебрежительным поведением, пока помещение практически не опустевает.

— Выше нос, мисс Саттер, — МакКормак выключает свет, отчего аудитория погружается в серые тени, и только слабый свет утреннего солнца льётся через окна.

— Я не знаю, как тут держать нос выше, когда я вот-вот провалю ваш курс, а я не могу себе это позволить, профессор.

На мгновение его маска отстранённого веселья соскальзывает, но мгновенно возвращается на место.

— Вы разберётесь, что делать. Хорошего дня.

Когда дверь захлопывается, оставляя меня в одиночестве, я снова плюхаюсь на своё сиденье, и шёпот провала эхом отдаётся в аудитории.

* * *

— Он реально просто ушёл? — Руни (член моей команды и моя соседка по комнате) таращится на меня с неверием.

— Ага, — я бы сказала больше, но я слишком зла и на взводе. Мы выполняем разминку, и пусть я в прекрасной форме, упражнения с лестницами всегда надирают мне задницу.

— Вау, — Руни, напротив, ни капельки не запыхалась. Я решила, что она мутант, потому что я никогда не слышала, чтобы эта женщина задыхалась, и это явно не от нехватки усилий. Наш тренер — официально подтверждённый садист. — Ну и мудак.

Руни выглядит как живая Барби. Классическая девушка из Южной Калифорнии — длинные ноги, сияющая кожа и лёгкие веснушки, платиновые волосы, вечно собранный в длинный гладкий конский хвост. Она встаёт и пьёт воду, выглядя при этом как пляжная модель, пока солнце опускается на небе. Я же, напротив, выгляжу как Долорес Амбридж после того, как до неё добрались кентавры. Мои жёсткие волосы безбожно выбиваются из хвостика, щёки сделались насыщенно розовыми от усилий, а мои мускулистые бёдра футболистки трясутся от натуги. Мы с Руни — полные противоположности не только во внешности, но и в характере, и наверное именно это делает нас такими хорошими подругами.

— Он без сомнений мудак, — подтверждаю я. — Но он мудак, у которого есть то, что мне нужно: конспект последней лекции и тех, что я пропущу, когда буду отсутствовать из-за выездных матчей.

Мы обе бежим к следующей секции поля, чтобы начать упражнение «одно касание». Я первой бегу задом наперёд, Руни подкидывает мяч в воздух и запускает его в мою сторону. Я отправляю его обратно, она отражает мяч, я снова отправляю его обратно. Мы будем делать так, пока не поменяем направление, и тогда придёт её черёд.

Руни отправляет мяч ко мне, и я отбиваю его к её ногам.

— И что ты будешь делать, если этот парень не даст тебе конспекты?

— Я не знаю, что делать. В том и проблема. Я не вижу, что можно предпринять с парнем, который меня откровенно игнорирует. Знаю, я бываю немного колючей, но я вела себя вежливо. Тогда как он был… откровенно грубым. Я не понимаю, почему. И мне очень нужны эти конспекты.

Поменявшись, я подхватываю мяч ногой и мягким пинком отправляю его в воздух, прямо ко лбу Руни.

— Если честно, — говорит Руни, отбив мой пас головой. — Я бы сказала, что проблема в твоём профессоре. Согласно студенческому контракту, он обязан подстраиваться под твоё расписание, а это поведение откровенно вредит твоим стараниям как студентки-спортсменки. Будь я на твоём месте, я бы распечатала наше соглашение, пошла на кафедру и напомнила этому придурку, что он по закону и нормам этики должен поддерживать твоё обучение, пока ты