Стараясь не тревожить Сараби и Симбу, находящихся в купальне, Муфаса кивнул своему помощнику, птице-носорогу по имени Зазу, и прошептал:

— Иди и скажи Шраму, что я недоволен. — Его голос даже сейчас сохранял командные ноты. — Вскоре я спущусь, чтобы услышать, какое у него оправдание… на этот раз.

Отдав приказ, он вернулся к семье. Ему хотелось провести с ними несколько радостных минут как отцу, а не как королю. А потом он поговорит со Шрамом — но уже не как брат, а как король.

Шрам прятался в тени в глубине пещеры. Ему прекрасно были слышны приглушённые звуки праздника снаружи. Стены мелко вибрировали, пока звери шествовали вокруг Скалы Предков, трубя и крича от восторга после встречи с маленьким Симбой. Лев сердито ударил лапой по земле. Неужели так трудно вести себя немного тише? Столько суеты из-за какого-то крошечного львёнка. Такого же противного, как его отец. Да уж, могучий король любил хорошее шоу.

Пытаясь отгородиться от шума, лев сосредоточился на более насущной проблеме — дневном приёме пищи. Пригнувшись, он ещё больше углубился во мрак и принялся ждать. Через несколько секунд воцарилась жуткая тишина, словно Шрам перестал дышать и существовать. Живи он снаружи в саванне, стал бы великим хищником. Но отец считал его слабым, а потому никогда не брал с собой на охоту и ничему не учил. Внутри своей пещеры, однако, лев был величайшим воином. Здесь никто не осуждал его за хилый вид: вечно торчащие рёбра, тонкую и облезлую гриву, рано поседевшую пятнистую шкуру, разные глаза — один пронзительно-яркий, а другой затуманенный увечьем. В своей пещере он был королём.

И он собирался раздобыть еду.

Мышь, успокоенная обманчиво-безопасной тишиной, выбежала в центр пещеры. Она подняла нос и пошевелила усами, пока её маленькие глазки бегали туда-сюда. Затем убеждённая, что находится в одиночестве, мышь понеслась вперёд в поисках объедков. Сосредоточившись на своей задаче, она не заметила тени, выросшей прямо позади неё.

Шрам медленно поднялся на ноги. Когда он увидел добычу, его шерсть встала дыбом, а глаза сузились. Приближалась его самая любимая часть охоты. Последние секунды перед атакой — появление перед жертвой. Муфаса был сильным, зато Шрам — хитрым. И он всегда любил хорошую игру в кошки-мышки. Беззвучно продвигаясь вперёд, лев едва касался холодной и твёрдой земли пещеры подушечками гигантских лап. Почти приблизившись к мыши, он поднял одну из них, на секунду задержав в воздухе, а затем резко опустил вниз, загнав крохотное существо в угол.

Морду исказило насмешливое удовлетворение. Мышь лихорадочно пыталась сбежать, но скрыться ей было негде. Подняв лапу, лев наклонился к перепуганному зверьку.

— Жизнь несправедлива, не так ли, мой маленький друг? — спросил он. Тяжёлое дыхание зверя заставляло шерсть зверька шевелиться. — В то время как одни пируют, другим приходится проводить жизнь в темноте, выпрашивая объедки. С моей точки зрения, мы с тобой не сильно отличаемся. — Он опустил голову ещё ниже, безмолвно посмеиваясь над сравнением. Но это было правдой. Они одинаковые. Они оба — пленники обстоятельств. И хотя Шрам родился в самой претенциозной семье, выглядел он не более могучим, чем его пленница. Вздохнув, лев продолжил: — Мы оба пытаемся найти выход…

Подняв мышь за хвост, Шрам несколько секунд наблюдал за тем, как она извивается. Он всегда будет получать удовольствие, заставляя слабых страдать. Да и почему нет? В семье именно он всегда был слабым. И посмотрите, как с ним поступили: отбросили в сторону, словно мусор, Муфасу же окружили заботой и вниманием. Шрам бы никогда не стал королём. Такова его судьба, особенно теперь, когда появилось это мелкое отродье. Похоже, всё, что ему остаётся — искать радость, издеваясь над существом, слишком ничтожным, чтобы ответить.

Вновь сосредоточившись на обеде, Шрам открыл пасть и начал опускать туда мышь. Только он собрался сомкнуть челюсти, как услышал хлопанье крыльев. Через несколько секунд по пещере эхом пронёсся легко узнаваемый голос Зазу.

— Король здесь! — прокричал помощник Муфасы. — Это не учебная тревога!

При слове «король» хватка Шрама ослабла. Длилось это всего пару мгновений, но мыши вполне хватило. Отпрыгнув в сторону ото льва — и от его всё ещё открытой пасти, — пленница бросилась к маленькому лазу, из которого изначально появилась. Прежде чем Шрам успел хотя бы зарычать от разочарования, его закуска исчезла.

А на её месте стоял Зазу.

Усаживаясь обратно, Шрам посмотрел на нервную птицу. Он ненавидел Зазу почти так же сильно, как презирал брата. Наглый малый полагал, что раз король сделал его своим доверенным лицом, он может ходить куда угодно и говорить что угодно. Это так раздражало. Как и его привычка постоянно дёргаться и оглядываться, как будто кто-то мог осмелиться прикоснуться к советнику короля.

Под пристальным взглядом льва Зазу осматривал пещеру. Его клюв раскрылся от удивления, когда он разглядел грязный пол, жёсткую лежанку в углу и остатки последней трапезы. Наконец он посмотрел на самого Шрама.

— Его величество просит аудиенции, — огласил Зазу. — Когда он войдёт, вам надлежит встать и поклониться.

Шрам посмотрел на лаз, в котором скрылась мышь.

— Зазу, — сказал он, растягивая имя птицы-носорога. — Из-за тебя я упустил свой обед.

Но Зазу беспокоило не это.

— Вы ответите перед Муфасой за то, что пропустили церемонию!

Шрам тут же поднялся на ноги и приблизился к птице, опустив голову и едва сдерживая рык. Если Зазу полагал, что может просто влететь и приказать ему поклониться и извиниться, то он ещё более глуп, чем ему представлялось. Голодный лев медленно облизнулся.

— Шрам, — сглотнул Зазу, начиная отступать. — Не смотрите на меня так!

— Ты голоден, Зазу? — не останавливаясь, спросил Шрам. — Возможно, мы могли бы перекусить вместе?

Расслышав угрозу в голосе Шрама, Зазу вспорхнул с пола. Он вполне мог подождать Муфасу снаружи. Однако прежде чем пернатый успел улететь, Шрам бросился вперёд, перекрыв выход из логова. Его тело заслонило солнечный свет, и пещера погрузилась во мрак.

Зазу весь затрясся.

— Вы не можете съесть меня! — произнёс он, пытаясь унять дрожь в голосе.

В ответ Шрам щёлкнул зубами. Зазу с воплем поднялся в воздух, едва избежав участи быть перекушенным пополам. Внизу Шрам снова и снова лязгал челюстями, звук эхом отскакивал от стен.

— ШРАМ! — Освещённый солнцем Муфаса появился у входа в пещеру. Его густая грива казалась охваченной огнём, но устремлённые на брата глаза были холоднее льда.

— Посмотрите-ка, кто спустился пообщаться с простолюдинами! — произнёс Шрам, с презрением глядя на короля, а затем с оттягом лизнул лапу и медленно провёл по собственной чёрной спутанной гриве.

— Подойди сюда! — приказал Муфаса.

Ему было понятно, что делает младший брат: ведёт себя так, будто ничто в этом мире его не волнует. Но Муфаса знал, что это не так. Шрам не появился по одной-единственной причине — из зависти. Повернув к выходу, он подождал, пока брат двинется следом.