– Как? – спросил он, остолбенев, что казалось, глаза его должны были лопнуть.

– Просто я не могу этого объяснить, ты сам понимаешь.

– Как понимаю, то есть ты не любила меня по настоящему, как я любил тебя? То есть ты находила во мне утешение и радость, когда мы были на равных, и теперь ты так просто хочешь всё это уничтожить?

«Прости», – сказал Настя лишь одно слово, причём так бездушно и невообразимо легко, будто вообще не была знакома с Юрой, и развернувшись пошла в противоположную сторону. «Подожди, – сказал Юра, догнав её в два широких шага, и схватил за руку, из-за чего та, конечно же, обернулось, взглянув на него почти без эмоций, – ты можешь уйти, но знай, что я не отпускал тебя, ведь я то, в самом деле, по-настоящему тебя люблю». «Я ушла сама, ты не отпускал меня, и пускай эта правда будет истиной, если для тебя так будет лучше», – сказала она, после чего тихонько вырвала свою руку из его ладони, и спокойно пошла дальше. И чем дальше уходила она вдаль, тем темнее становилось на улице. Загорелись фонари, что всегда светили здесь по ночам, освещая улицу своим тусклым светом, и за спиной Юры пошёл первый снег. Он стоял так ещё где-то полчаса, всё никак не в силах понять, понять одного. Ещё через пару минут его глаза, наконец-то моргнули, одновременно разбудив его крепко заснувший ум. Мимо прошёл какой-то прохожий, удивлённо обернувшийся и мелком взглянувший на него, ведь Юра просто стоял посреди улицы без каких-либо движений.

Где-то ещё минут через пять подул сильный ветер, ударив в лицо Юры небольшой жменькой острого снега, благодаря чему тот окончательно опомнился и пошёл домой. Когда он, наконец, оказался во дворе своего частного дома, ноги его подкосились, из-за чего Юра вот-вот бы упал, но всё-таки успел ухватиться за обшитую сайдингом стену. «Что происходит, почему, – подумал он, – силы, мысли, жизнь оставляет меня, хотя я ни в чём ни виноват». Силы и в правду оставляли его, но Юра всё же смог добраться до ближайшей завалинки, и сев на неё, облокотился спиной об стену дома. Запрокинув голову, он взглянул на звезды. Они горели как никогда ярко, улыбаясь, а может где и приветствуя, созерцающих их людей. Юра молчал, ни издавая никаких других звуков, кроме лёгкого ровного дыхания, отражающегося в паре выходившего из его рта. Ничего ни выдавало в нем каких либо переживаний, кроме глаз, горящих ещё присутствующей жизнью, отражающих, казалось бы, весь мир.

Глава 2. «Беспамятство»

Юра проснулся на следующее утро в своей кровати. Это будильник разбудил его слегка отдохнувший разум, своей ненавязчивой мелодией. Он немного поворочался на подушке и лёг на бок. На лице Юры застыло сожаление. Он помнил, с чем оно было связано, но совсем не хотел думать об этом. Через минуту он снова лёг на спину, и потянувшись грудью к верху, немного запрокинув голову, потянулся так около пяти секунд, и снова ухнулся на подушку. Вдруг его всего затрясло, хоть дома и было довольно тепло. Юра потянул обе руки к потолку, но почувствовав судорогу в локтях, расслабил их, из-за чего тут же уронил их себе на лицо. Он горестно вздохнул и снова перевернулся на бок.

До работы Юра шёл медленно, еле перебирая ногами. Нападавший за ночь снег превратился в лёд, устилая всё вокруг, своей шершавой гладью. У магазина уже стояли Юрины сотрудники, что ждали только его. Подойдя поближе, Юра глубоко вздохнул, переведя дух для начало работы.

Рабочий день начался как обычно, со всех тех дел, что нужно было сделать на магазине с утра. Почти все заметили, что с Юрой что-то не так.

– Чё грустный, – спросил его Саня, его давний сотрудник, и лучший друг за последнее время.

– Кто, я?

– А кто я что ли?

– Сильно заметно?

– Ну, если б не было заметно, я бы не спрашивал.

– Да вот, как-то мне не по себе.

– А с чего это тебе не по себе? Работа есть, жильё, девушка, – сказал он, как вдруг Юра как-то судорожно вздохнул на последнем его слове.

– Что-то случилось? – спросил Саня, заметив в глазах Юры дикое переживание.

– Можно и так сказать.

– Поссорились?

– Расстались.

– Кто виноват?

– Никто, наверное. Обстоятельства, да и только.

– Ну ты расскажи, что случилось то?

– А что по твоему могло случиться?

– Ну откуда я знаю, может другого себе нашла, может ещё что-нибудь.

– Не угадал, тут история запущенней, жили хорошо, любили, и тут бац, взбрела ей мысль стримером сделаться.

– Ну, – сказал Саня, как бы подгоняя Юрин рассказ.

– Вот тебе и ну. Сделалась, жили-были, не было печали, и тут как снег на голову, на первом же стриме донат в миллион долларов.

– Ну и что?

– А то, зачем я теперь ей с такими деньжищами нужен.

– Вот сучка! – как-то невзначай произнёс Саня, после чего Юра злобно выдохнул, и схватив его обеими руками за грудки, прижал к шкафу.

– Не смей, если и говорить о ней такое, да только мне.

– Да я не про неё, я про донатера, – перепугано оправдывался Саня, стараясь, освободится от мёртвой хватки Юриных рук, – надо же миллион, а он хоть подумал, сколько это для нашей местности?

– Да, опрометчиво, – сказал Юра, наконец, отпустив его, и не много отойдя, облокотился об кассовую стойку, – даже безумно, сказал бы я.

– И что теперь будешь делать?

– Что делать, что делать, жить, как и раньше, не помирать же мне теперь.

– Да, ради такой и не стоит.

– Да, в чём-то ты и прав, – сказал Юра, направив указательным пальцем на Саню, в знак согласия.

«Юра, что это там такое?», – спросил того, под конец рабочего дня администратор Евгений – тоже молодой человек, только уже лет двадцати восьми, с лёгкой, ухоженной бородкой. «Ты о чём?», – переспросил его Юра. «Вон там, – показал Женя пальцем на пустое место в одной из верхних полок, стоящего за кассой впритык к стене шкафа. «Ах да, забыл, но что туда ставить? Блендеров больше нет». «Поставь пока один из слайсеров, скоро все ровно придёт новая планограмма, в любом случае перестановка будет, так что пока без разницы, что там будет лежать», – сказал Женя отчётливо, «Окей, я поставлю, просто я боюсь того, что он может на кого-то упасть», – сказал Юра, совсем не настаивая. «Да не бойся, если не будете трясти этот шкаф, или ходить тут такими шагами,