как кабаны, ничего на вас не свалится», – сказал Женя, довольно убеждённый в своей правоте.

Как и любой другой рабочий день, этот тоже подошёл к своему концу, и сдав ключи в охранный пункт, персонал покинул магазин. Как и обычно все разбрелись каждый в свою сторону, кто жил неподалёку, кто остался ждать такси, а кто-то отправился на остановку. Юра не пошёл домой сразу, какое-то внутреннее чувство останавливало его, как бы задерживая и заставляя всё же немного прогуляться, а не идти прямиком. Хоть на улицы было довольно холодно, и даже шёл снег, Юра чувствовал, что ему как-то душно. Неровно вытоптанная дорожка, по которой шёл Юра, обрамлялась свежим снегом, что тускло сверкал в свете луны.

Не следует говорить, что было или не было сейчас в его душе, эта боль похоже на боль давно зажитой раны, сделанной шальной пулей, прострелившей человека навылет. Да, когда пуля прошла, пролетела насквозь, боли не было, это был болевой шок, без которого смерть могла бы наступить мгновенно, только лишь от той невыносимой боли, что может причинить этот дьявольский снаряд. А что потом, пришёл врач, прочистил рану, зашил, остановил кровь, всё как надо, в этом сомневаться нельзя, ведь он точно знает и порядок действий и технологию. Вопрос в другом, боль не прошла до конца, и теперь с ней остаётся бороться самому, в одиночку, своими силами, и сможет это раненый или нет, зависит только от него самого.

Какое-то время Юра блуждал по частному сектору, полностью обделённому фонарями, и вновь вышел на свет. Его взору предстала окраина небольшого микрорайона, а вместе с тем и скамейка, освещаемая довольно ярким фонарём. Он, недолго думая пробрёл к ней и ухнулся на один из её краёв, чуть даже случайно не упав мимо скамьи.

Теперь он вновь просто сидел и смотрел на небо, спрятав руки глубоко в карманы. Через несколько минут былого, тянущегося как аккордеонные меха, беспокойства, не осталось и следа. Оно сменилось на паническую атаку, но вдруг и она также резко, как и началась, стала спадать, от чего Юре стало даже немного страшно, перед мыслью, о том, что ещё может выкинуть его взбудораженный разум, и расцарапанная как дуло старого ружья, душа.

Вдруг из проулка показался тёмный человеческий силуэт. «Похоже, что женщина, может даже девушка. А какая мне сейчас вообще разница», – подумал Юра, что тут же резко успокоился. Загадочный силуэт приближался всё ближе и ближе, но разглядеть его все ровно не было возможным, так как там вдали, где шла эта девушка, было довольно темно. Через мгновение та девушка оказалась на границе света фонаря разделяющую её с Юрой. Юра внимательно вгляделся, сразу прикинув, что если бы эта была Настя, то он бы понял это ещё издали, но всё же несмотря ни на что, силуэт казался эму довольно знакомым. И тут его будто молнией по голове ударило, когда эта девушка сделала ещё пару шагов в его сторону. В свете фонаря оказалась Дина, давняя одноклассница Юры.

Хоть в отношении дружбы и хоть какого-то общения во время учёбы в школе его с ней ничего не связывало, Юра всё же знал кое-какую её особенность. Когда Дина пришла в его класс, а это было в классе пятом, то выглядела она, мягко говоря, довольно угловато. Самый обычный свитер, массивные круглые очки, и очень просто сложенные волосы, а также иногда выступающие на лице прыщи. Здесь многие могли бы узнать себя в этом возрасте. Такое возможно, человек ещё ребёнок и может пока ещё не особо заниматься своей внешностью. Да, многие одноклассники почему-то невзлюбили её тогда, средь которых не было Юры, что относился к ней просто, как к обычной однокласснице. И как это в частности бывает с возрастом, она расцвела, и к классу девятому была уже довольно симпатичной девушкой, но ребята не обратили на это внимание, видимо из-за сложившегося у них стереотипа, по поводу её внешности.

Даже было как-то раз такое, в классе девятом, на одной из перемен во время сдачи пробных экзаменов, один из одноклассников Юры сказал их рыжему однокласснику такие слова: «Да ты вообще лошара, и девственник навек», «Ну почему же, – ответил тот с улыбкой, – сейчас отучусь, потом обеспечу себя, женюсь, а там и дело в шляпе». «На ком? – ехидно спросил тогда тот, – на ней что ли?», – сказал он, указав пальцем на Дину, что скромно сидела в сторонке, почти не слушая их разговора. И где же он теперь, тот самый, самоуверенный и высокомерный в своих словах. Теперь он растолстевший, постоянно с потной чёлкой, несущий в руках тяжеленные сумки, нелепо шагающий по улице субъект, по сравнению с ней, так дано ставшей красавицей Диной.

«Привет», – как-то неловко сказала Дина, резко остановившись рядом со скамьёй. «Привет», – сказал Юра уставшим голосом, и не вставая со скамьи, подал ей руку в знак приветствия. Она легонько пожала его руку и села рядом. «Давно не виделись, как ты изменился!», – сказала она, развернувшись к нему в пол оборота, облокотившись об спинку скамьи.

– Да, и ты тоже ничего. Расцвела! – весело заметил Юра.

– Да что там, не особо.

– Не скажи, по моему, даже очень.

– И сразу об этом, а других тем нет? Столько лет всё-таки не виделись.

– Не знаю, мы одно время и виделись много лет, вообще не разговаривали, а тут столько лет спустя взяли да завели беседу, – задумчиво подметил Юра.

– Да, – согласилась Дина, – ты хоть расскажи, как поживаешь, как дела у тебя?

– Да как дела, живу, выживаю, изживаюсь, нечего особенного.

– Совсем?

– Может и совсем, да только ничего хорошего, в последнее время.

– А что так?

– Тебе это действительно интересно?

– Ну а что, какая разница, всё ровно разговариваем, расскажи, раз уж начал.

– Да вот с девушкой расстался.

– Так у тебя была девушка? – слегка ошеломлённо, спросила Дина.

– А что такого, даже и у меня она была, а теперь нету, как мёд из того мультика, только вот я то её берёг, а ей это оказалось не нужным.

– Ну бывает, бывает, но только ты сразу знай, мы не все такие!

– Догадываюсь. Ну а как у тебя дела?

– Да, тоже ничего, вот поступаю на второе высшее заочно, с работы отправляют.

– А ты кто по специальности?

– Агроном я, пшеницу для тебя вывожу.

– Для меня? – удивился Юра.

– Ну в смысле для всех нас, кто местный хлеб ест, с каждым годом экология всё хуже и хуже, вот и приходится с ростками работать, чтобы урожай