Совсем тихий голос, и как мне казалось, доносился именно из этой миниатюрной бездны-воронки, или «хреновины», как окрестил я ее. Или я с ума сошел? Ни черта не соображаю!

Но именно это и было самим завораживающим, как бы странно это не звучало. Тихий шепот, как мне показалось, немного грустный и меланхоличный.

«Да. Голос, похож на женский. Точно! — хотя сознание уже полностью смазалось, и я лишь пытался слушать, а может, это было у меня в голове всего-навсего».

Голосок зазывал, манил, и вновь звал. Как мать зовет свое дитя, которое успело набедокурить, и разреветься на всю песочницу, тем самым взбаламутив всех детей по округе.

Голос все болтал, не унимаясь, заботливо, после с частичкой мольбы. А взгляд мой так и был прикован к мистическому темному мареву, покрытое легкой серой дымкой, и выглядело оно таким загадочным, таким манящим!

Но обо всем этом следует рассказать с самого начала. Время есть, хоть и совсем немного!

И я продолжал говорить, окунаясь в воспоминания прошедшей недели.

Стоило покинуть пенаты родного универа, как тихо завибрировал наручный телефон. Столь родное и любимое имя, и в то же время заставляющее скривиться до зубного скрежета.

«Ладно, поехали! Что на этот раз он расскажет»?

— Алло, Палаша! — донесся из трубки скрипучий, чуть ехидный голос деда. — Чтобы сегодня в семь вечера был у меня как штык! Познакомлю тебя кое с кем! Да и дело тут к тебе нарисовалось.

— Старый пердун, может хватит? А нельзя просто Паллад? Не мальчишка уже…

— А ну цыц! — рявкнул в трубку дед, перебивая меня. — Развёл политесы! Был для меня Палаша с детства, и останешься ним до гробовой доски. Как хочу, так и называю, хоть хреном горбатым будешь у меня. Ты ведь меня знаешь, получишь! — попытался пригрозить мне полковник.

— Ой, ли? Дед, чай не малыш уже, пуганый! Тобой, между прочим! Не ты ли неделю назад получил по своей старческой шее? Прошло твое время, — огласил я ехидным голосом.

— Ах ты, сопляк! На родного деда попер! Сгною к чертовой бабушке, с утяжелителем сегодня будешь, понял? Научил на свою голову. Балбес безмозглый! Утопил бы, да поздно уже, — начал ярится дед.

Я быстро пошел на попятную. Понимая, что пора завязывать, а то и вправду, убьет родное чадо, и не заметит. Ей богу убьет. Спина до сих пор отбита, а от боли в ней, я сразу скривился, стоило вспомнить.

— Так точно, товарищ полковник, есть явиться к семи часам. И без «грузов» пожалуйста! Толку не будет, сам знаешь. А что за дело, дед? — поинтересовался я, желая сгладить воинственный гнев старика.

— Приедешь и узнаешь, — уже спокойным тоном, отозвался он. — И ты это… — старикан на мгновение стушевался, … — приличное накинь что-нибудь! Гости у нас будут. После нашей тренировки. А то на твои джинсы тошно смотреть, — сплюнул дед.

— Суръёзные люди? — решил я пошутить.

— Не кривляйся, бестолочь! Товарищ будет мой, да не один, а с внучкой, — и старый пень заговорщицки зашептал. — Говорит красивааааая, грудь во! Задница во! — старик оживленно жестикулировал, по-видимому. — А глаза, какие! Как озеро, утонешь и не заметишь! А у тебя ведь нет никого сейчас, это если мои данные правдивы. Да и руки все в мозолях уже, да? Самому справляться ведь приходиться! — и громогласно захохотал над собственной шуткой.

Я всегда удивлялся деду, как быстро у моего старика могло меняться настроение, от злости, и прямиком к детской радости.

— Три раза, ха-ха! Шутка тысячелетия просто! Вот тебе, старпер, седьмой десяток, но ты все туда же. Смотри ведь, не посмотрю что родной дедуля, и заложу тебя бабушке, вот будет тебе потеха, — с долей ехидства поддел я старого хрыча.

— Эээээ, внучок, родименький, родненький, родная кровь ведь, — залепетал вдруг жалобно дед. — Ты чего? Я же тебя люблю, о тебе ведь забочусь! Правнучат хочу, меня ведь старая убьет! Ты смерти деду хочешь? — не унимался старик.

— Все, все. Хорош, юлить, — весело хохотнул я. — Понял, буду в семь.

— Тогда конец связи! — уже серьезным голосом, как и подобает полковнику, закончил дед.

— Конец связи!

Палаша. Паллад. Угораздило же родителей с именем. Цирк.

Клоунады просто с этим именем. Назвать хотели Поллад, в честь прадеда, но при внесении в свидетельство о рождении, сделали ошибку, и вот что получилось. Точнее получился.

Я. Белов Паллад Владимирович, двадцати двух лет отроду. Из рода Беловых.

Матери вдруг имя приглянулось, что-то есть эдакое в нем, так и оставили. А ведь ребенку еще жить с этим именем.

И вот теперь я многогранная личность, для всей семьи я Палаша. Для друзей просто Палаш, либо Пал. А как периодически в детстве дразнили, думаю, упоминать не стоит.

Моя семья потомственные военные по линии отца, прадед всю жизнь отработал в клановой полиции, где дослужился до майора. Далее дед, он дослужился до полковника в тех же органах. А отец, отец как не прискорбно успел лишь до капитана кланового спецназа. Погиб при исполнении, при налете на базу террористов.

Мать долго горевала. Дед тоже, но по-своему. Долго ярился, даже разругался с главой рода. После что-то пытался сделать, найти виновных, но видимо не судьба. Смерть отца осталась загадкой.

Нынешний же глава, Александр Белов, он приходится племянником моему старику. Наотрез отказался помогать в расследование, после такого, дед порвал все связи с основной семьей, забрал собственные активы, собрал нас всех, а точнее всю свою семью, насчитывала она очень мало людей. Бабулю, мою мать, и трех своих внуков. И покинув родной город Красноярск, мы перебрались в Сталинград.

А далее просто стали жить, не как род Беловых, чьи земли располагались в Красноярске, а как обычное семейство Беловых, которые ни к кому не имело отношений.

Я кстати тоже хотел быть военным, с детства думал попасть в какое-нибудь спецподразделение, в «Альфу» или «Дельту». Это было моей мечтой, хоть смерть отца и поубавила немного мой запал. В общем, пойти по пути покойного бати, и прадеда. Дед одобрил. Не хотели лишь мать и бабушка. Старик долго упорствовал, мое мнение никто не учитывал, ребенок же. Хватило лишь одного разговора. Участвовали две противоборствующие стороны, бабушка и мама против деда. Но как говориться не фортануло, не повезло. Старик проиграл со свистом. Его быстро прижали к ногтю, но он урвал свое. С уговором, что научит меня постоять за себя. Чем он и занимался на протяжении многих лет. Обучал, правда, только меня, до остальных он так не дорвался, не позволили.

Сестра младше меня на пять лет, уже заканчивала школу. Семнадцать годков, как-никак. Младший же брат, все еще учится, живут они с матерью, которая работает в одном из ресторанов города, шеф-поваром.

Я же живу отдельно, так как являюсь студентом, и как сказала мама, мне нужна личная жизнь. И старик оказался тут как тут, подарил квартиру, на моё двадцатилетие.